Амир Хосров Дехлеви
| Амир Хосров Дехлеви | |
| перс. ابوالحسن یمینالدین خسرو, хинди अबुल हसन यमीनुददीन ख़ुसरो | |
 Амир Хосров и юноши Миниатюра из «Маджлис ал-Ушшак» Хусейна Байкара | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Патиали |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: |
поэт, учёный, музыкант |
| Язык произведений: | |
Ами́р Хосро́в Дехлеви́, настоящее имя Абу́ ль-Хаса́н Ями́н ад-Дин Хосро́в (перс. ابوالحسن یمینالدین خسرو, урду ابوالحسن یمینالدین خسرو, хинди अबुल हसन यमीनुददीन ख़ुसरो ;1253, Патиали, ныне штат Уттар-Прадеш, — 1325, Дели) — персоязычный поэт, также писавший на хинди[1], учёный, музыкант. Жил в Делийском султанате. Поэзия Амира Хосрова имела огромное значение в истории индийской литературы.
Содержание
Биография
Отец Хосрова, Амир Сейф уд-Дин Махмуд, был одним из среднеазиатских командиров тюркского племени лачин, возводившего себя к кара-киданям[2][3][4] Его мать была уроженкой Индии из раджпутов Уттар-Прадеша[4][5]. Служил придворным поэтом и хронистом. Принадлежал к суфийскому ордену Чиштиййа, восхвалял в поэзии главу ордена и своего духовного наставника Низамуддина Аулия.
Амиру Хосрову принадлежит большое количество поэтических, литературоведческих и исторических сочинений. Лирика поэта собрана в пяти диванах: «Дар юности» (написано 1272), «Середина жизни» (написано 1284), «Полнота совершенства» (написано 1293), «Избранный остаток» (написано 1316) и «Предел совершенства» (написано 1325).
Создал десять поэм-дастанов, в том числе «Девальрани Хизр-хан» на сюжет из жизни двора. Пять из них включены в «Хамсу» («Пятерицу»), написанную по образцу и на сюжеты поэм Низами: «Восхождение светил» (написано 1298), «Ширин и Хосров» (написано 1298), «Меджнун и Лейла» (написано 1298), «Искандерово зеркало» (написано 1299) и «Восемь райских садов» (написано 1301).
Сохранились сборники стихов, загадок и поговорок на хинди, авторство которых приписывается Амиру Хосрову. Предположительно ему принадлежит словарь синонимов «Халикбари», содержащий арабские, персидские и хинди слова.
По легенде является изобретателем музыкального инструмента ситара и родоначальником музыкального направления каввали — суфийских песнопений.
Почитаемая по сей день гробница Амира Хосроу находится рядом с мавзолеем его духовного наставника, в Дели, в квартале «Хазрат Низамуддин». Каждый год со всего Индостана на трехдневный Урс — годовщину смерти поэта съезжаются исполнители каввали.
См. также
Напишите отзыв о статье "Амир Хосров Дехлеви"
Примечания
- ↑ также первый известный автор, писавший на диалекте кхари-боли
- ↑ A. Schimmel, [www.iranicaonline.org/articles/amir-kosrow-poet «Amīr Koṣrow Dehlawī»], in Encyclopædia Iranica, Online Edition, 2007
- ↑ «Амир Хосров Дехлеви», БСЭ, 1970
- ↑ 1 2 [www.angelfire.com/rnb/bashiri/Poets/Dihlavi.html Dr. Iraj Bashiri. «Amir Khusrau Dihlavi». 2001]
- ↑ [books.google.com/books?vid=OCLC01774508&id=G4YSAAAAIAAJ Islamic Culture, by the Islamic Cultural Board, Muhammad Asad, Academic and Cultural Publications Charitable Trust (Hyderabad, India), Marmaduke William Pickthall, 1927, p. 219]
Библиография
- О поэте
- Бертельс Е. Э., Роман об Александре и его главные версии на Востоке, М.-Л., 1948.
- Mohammad Wahid Mirza. The life and works of Amir Khusrau, Calcutta, 1935.
- Издания на русском языке
- Амир Хосров Дехлеви. Лирика. М., 2001.
- Амир Хосров Дехлеви. Восемь райских садов. М., 1975 (переиздание — 2002).
- Амир Хосров Дехлеви. Избранные газели. / Пер. Д. Седых. М., Наука, 1975.
- Амир Хосров Дехлеви. Избранные газели. / Пер. Г. Алиева. М., Наука, 1980
- Амир Хосров Дехлеви. Избранное. Ташкент, 1980
- Истины. Изречения персидского и таджикского народов, их поэтов и мудрецов / Перевод Н. Гребнева. Москва: Наука, 1968; Санкт-Петербург, «Азбука-Классика», 2005. ISBN 5-352-01412-6
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Амир Хосров Дехлеви
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
