Амитин-Шапиро, Залман Львович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
За́лман Льво́вич Ами́тин-Шапи́ро
Дата рождения:

1893(1893)

Место рождения:

Сосница, Черниговская губерния

Дата смерти:

1968(1968)

Место смерти:

Фрунзе, Киргизская ССР

Страна:

Российская империя, СССР

Научная сфера:

Этнография

Альма-матер:

Народный университет в Москве
Ташкентский университет

Залман Львович Амитин-Шапиро (1893(?)-1968) — советский востоковед, этнограф, классик киргизской научной библиографии.

Родился в посёлке Сосница бывшей Черниговской губернии, получил традиционное еврейское образование. В 1916 г. окончил Народный университет в Москве, работал учителем в Смоленске. Через год – он в Средней Азии и здесь трудился сначала в школах, а затем в вузах Узбекистана – в Ташкенте, Самарканде и Бухаре. окончил Востфак Ташкентского университета (САГУ) в 1927 году, занимался изучением среднеазиатских (бухарских) евреев и одним из первых в мировой науке взялся за изучение истории евреев в Синьцзяне. В 1938 году был осужден на 8 лет ИТЛ по 58-й статье УК РСФСР за сионизм и обвинён в «протаскивании буржуазно-фашистских и троцкистских трактовок». После освобождения преподавал в САГУ, изучал культуру малых народов Центральной Азии (в частности, дунган), главным его делом в послевоенные годы стала историография и библиография киргизоведения.

Всего написано более 80 работ общим объемом около 300 печатных листов, из них опубликовано 60, в том числе 19 монографий, затрагивающих различные вопросы истории, культуры, религии, этнографии, историографии и библиографии как коренного этноса, так и национальных диаспор Средней Азии (русских, украинцев, евреев, цыган, уйгуров, дунган). Семь работ посвящены вопросам географии. С 1924 г. З. Л. Амитин-Шапиро является действительным членом Географического общества СССР и одним из учредителей его киргизского филиала в 1947 г.

Похоронен в Бишкеке.



Научные труды

  • Женщина и свадебные обряды у туземных (бухарских) евреев Туркестана // ИТО РГО. 1925. Т. 17. С. 169-196;
  • О народной медицине туземных ("бухарских") евреев Туркестана // Бюллетень САГУ. 1926. Вып. 13. С. 1-16;
  • Предание о постройке первой синагоги в Бухаре // Сборник научного кружка при Восточном факультете САГУ. 1928. Вып. 1. С. 1-3;
  • Очерк правового быта среднеазиатских евреев. Ташкент, 1931 (переиздание — М.: Текст-Книжники, 2013);
  • Очерки социалистического строительства среднеазиатских евреев. Ташкент, 1933;
  • Верования и обряды среднеазиатских евреев, связанные с материнством и ранним детством // СЭ. 1933. № 3/4. С. 135-166;
  • Национальные меньшинства Узбекистана. Ташкент, 1935 (совм. с И. М. Юабовым);
  • К истории изучения дунган // Труды ИЯЛИ КиргФАН СССР. 1948. Вып. 3. С. 97-112;
  • Краткий библиографический указатель советской литературы по истории, археологии и этнографии Киргизии // Труды Киргизского гос. педагогического института им. М. В. Фрунзе. 1948. Т. 1. Вып. 2. С. 107-155;
  • К истории библиографического изучения киргизского народа и Киргизии // Труды Пржевальского учительского института. 1952. Вып. 1. С. 57-76;
  • Библиография дореволюционной русской литературы по истории и экономике Иссык-Кульской области (1768-1917) // Там же. 1953. Вып. 2. С. 111-186;
  • "Туркестанские ведомости" как источник по истории Киргизии // Труды ИИ АН КиргССР. 1955. Вып. 1. С. 113-124 (совм. с О. Д. Морозовым);
  • Библиографический указатель советской литературы по археологии Киргизии (1918-1954 гг.) // Труды ИИ АН КиргССР. 1956. Вып. 2. С. 109-152;
  • Аннотированный указатель по истории, археологии и этнографии Киргизии (1750-1917). Фрунзе, 1958 (совм. с А. С. Стакеевой);
  • Библиография изданий Киргизского научно-исследовательского института педагогики (1952-1958). Фрунзе, 1959;
  • Библиография Киргизии. Т. 2, ч. 1: Литература о Киргизии (1925-1936). Аннотированный указатель. Фрунзе, 1965; Библиография Киргизии. Т. 1: Литература о Киргизии (1918-1924). Аннотированный указатель. Фрунзе, 1968.

Напишите отзыв о статье "Амитин-Шапиро, Залман Львович"

Ссылки

  • [www.history.krsu.edu.kg/index.php?option=com_content&task=view&id=241&Itemid=56 Воропаева В.А. Классик кыргызской научной библиографии ( о Амитин-Шапиро З.Л.) ]

Отрывок, характеризующий Амитин-Шапиро, Залман Львович

Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.