Амман, Симон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Симон Амман 
Общая информация
Полное имя

Simon Ammann

Прозвище

Сими (нем. Simi), Гарри Поттер

Гражданство

Швейцария Швейцария

Дата рождения

25 июня 1981(1981-06-25) (42 года)

Место рождения

Грабс, Швейцария

Клуб

RG Churfirsten (Χypфиpcтзн)

Рост

172 см

Вес

58 кг

Результаты
Олимпийские игры

4 ×

Чемпионат мира

2 ×

Кубок мира
Дебют в Кубке мира

29 декабря 1997

Побед в Кубке мира

21

Лучшая позиция по итогам сезона

(2009/10)

Турне четырёх трамплинов

(2008/09, 2010/11)

Позиции на подиуме 1 2 3
Индивидуальные 21 29 23
Командные 0 0 0
Медали
Олимпийские игры
Золото Солт-Лейк-Сити 2002 К-90, личное первенство
Золото Солт-Лейк-Сити 2002 К-120, личное первенство
Золото Ванкувер 2010 К-90, личное первенство
Золото Ванкувер 2010 К-120, личное первенство
Чемпионаты мира по лыжным видам спорта
Золото Саппоро 2007 К-120, личное первенство
Серебро Саппоро 2007 К-90, личное первенство
Бронза Либерец 2009 К-90, личное первенство
Чемпионаты мира по полетам на лыжах
Золото Планица 2010 личное первенство
Последнее обновление: 7.1.2013

Симо́н Амма́н (нем. Simon Ammann, род. 25 июня 1981, Грабс) — швейцарский прыгун с трамплина, 4-кратный олимпийский чемпион, чемпион мира и обладатель Кубка мира. Единственный швейцарец, выигрывавший олимпийское золото в прыжках с трамплина.

Дебютировал в большом спорте в сезоне 1997—1998. Первый профессиональный прыжок Симон Амман совершил 29 декабря 1997 года на этапе Кубка мира в Оберстдорфе, где он не только квалифицировался, но и занял итоговое 15 место.





Биография

Детство и начало карьеры

Симон Амман родился в семье Маргит и Генриха Амманов и стал одним из пятерых детей. У его родителей была небольшая ферма в Унтервассере — небольшой деревушке около Грабса. Сам Симон говорит, что это место — небеса на земле, и он обязательно туда вернется, как только закончит спортивную карьеру.

По словам спортсмена, в детстве на ферме его родителей не было даже телевизора, поэтому Симон Амман начал участвовать в спортивных соревнованиях, чтобы хоть как-нибудь заработать. Недалеко от Унтервассера есть место с названием Вилдхаус. Именно там, на небольшом трамплине для прыжков на лыжах и начал в 10 лет свои тренировки будущий олимпийский чемпион.

Дебют Симона Аммана в профессиональном спорте пришёлся на один из этапов Турне четырёх трамплинов — Оберстдорф — где шестнадцатилетний прыгун занял 15 место, удивив очень многих именитых спортсменов талантом и своим мастерством. Произошло это 29 декабря 1997 года.

Профессиональная карьера

Сезон 1997—1998

И хотя начало профессиональной карьеры было довольно неплохим, остальные прыжки Симона в этом году вряд ли можно занести ему в актив. По итогам сезона 1997-98 он набрал всего 22 очка и занял итоговое 70 место в Кубке мира по прыжкам с трамплина.

В актив 16-летнего спортсмена можно отнести его попадание на Олимпийские игры в Нагано. Однако на них он себя не проявил и занял 35 место на трамплине К-90 и 39 место на трамплине К-120 в индивидуальных, а также 6 место в командных соревнованиях.

Сезон 1998—1999

Этот сезон для Симона Аммана до сих пор остаётся наихудшим в его спортивной карьере. За весь год он участвовал всего в 4 этапах Кубка мира. В Оберстдорфе занял 47 место, в Энгельберге — 33, в Фалуне — 37, а в Осло — 50. Таким образом, Симон не набрал ни одного очка, что не позволило ему занять хоть какое-нибудь место в итоговой классификации.

Сезон 1999—2000

Спортивный сезон 1999—2000 для Симона Аммана стал очень нестабильным. Однако частое прохождение квалификации не могло не радовать тренеров восемнадцатилетнего спортсмена и его поклонников. Особо нужно выделить этапы в Валь-ди-Фьемме (12 результат) и Хакубе (5 результат), где Амман на равных соперничал с Янне Ахоненом и Адамом Малышем. По итогам Кубка мира Симон набрал 46 очков и занял 45 место.

Сезон 2001—2002

Период расцвета спортивной карьеры Аммана приходится на сезон 2001—2002. Начав с невыразительного выступления в Куопио, где Амман занял всего лишь 41 место, далее он не опускается ниже 15 места. Наконец-то Симон поднимается на подиум — это случилось 16 декабря 2000 года на этапе Кубка мира в Энгельберге. Далее идут очень выразительные выступления в Предаццо и Оберстдорфе, где молодой спортсмен занимает соответственно 2 и 3 места. А 17 марта 2002 года во время заключительного этапа Кубка мира в Осло Симон Амман получает долгожданную победу. По итогам сезона у него 628 очков и очень почетное для 19-летнего прыгуна 7 место в Кубке мира.

Но ещё большим открытием Симон оказался на Зимних Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити, на которых швейцарец завоевал 2 золотые медали.
«Совершенно не удивлен своими дальними прыжками, но у меня и мысли не было, что выиграю! Перед последней попыткой я так нервничал! Старался сконцентрироваться только на прыжке и никак не мог отделаться от посторонних мыслей. А ведь раньше не испытывал с этим никаких проблем. Олимпийская медаль любого достоинства была моей мечтой»,
 — с такими словами он принял своё олимпийское золото.

Перед соревнованиями никто и предположить не мог, что Симон победит, тем более на 2-х трамплинах. И дело совсем не в его нестабильных и не очень выдающихся результатах. Просто именно в этом сезоне блистали два других прыгуна с трамплина: Адам Малыш в Кубке мира опережал ближайшего преследователя на несколько сотен очков, а Свен Ханнавальд победил в Турне четырёх трамплинов, завоевав первое место во всех 4-х его этапах. А Амман имел за плечами всего лишь участие в Олимпиаде в Нагано, где финишировал 35-м на 90-метровом и 39-м на 120-метровом трамплинах, 45-е место в Кубке мира прошлого года, 9-е в общем зачете Кубка нынешнего сезона и травмы головы и спины после падения во время тренировки в Виллингене в январе 2002 года. Именно травма позволила сделать перерыв в Кубке мира, который оказался очень своевременным и нужным. Во всяком случае сам Амман говорит об этом так:

«Я получил время для отдыха и великолепную возможность „подзарядить свои батарейки“, то есть отдохнуть от бесконечных соревнований».

Симон захватил инициативу уже в первом прыжке, прыгнув по дальности на метр лучше Ханнавальда, а по качеству лучше Малыша (поляк допустил ошибку при приземлении и был наказан судьями). Таким образом, немцу и поляку во втором прыжке было необходимо отыгрываться. Малышу совершить чудо не удалось — дальность прыжка была на уровне, оценки за технику тоже, но неудача в первой попытке потянула его назад. А вот Ханнавальд продемонстрировал самый дальний полет дня — 99 метров и с суммой 267,5 балла вышел в лидеры. Все решал последний прыжок швейцарца. И он не подвел — прыжок оказался на уровне прыжка немца, и Швейцария получает долгожданную золотую медаль.

В соревнованиях на 120-метровом трамплине претендентов на победу после первого прыжка осталось четверо: Симон Амман, Свен Ханнавальд, Адам Малыш и финский прыгун с трамплина Матти Хаутамяки. Во втором прыжке швейцарец прыгает на 133 метра и становится недосягаем до всех, кроме Ханнавальда. Однако немец неудачно приземляется и становится всего лишь четвёртым. Симон Амман — двукратный олимпийский чемпион, Адам Малыш — второй, Матти Хаутамяки — третий. Это всего второй раз в истории Зимних олимпийских игр, когда один спортсмен выиграл «золото» в прыжках и с 90-метрового и со 120-метрового трамплина: на Олимпиаде в Калгари этого же результат удалось добиться финну Матти Нюканену.

Сезон 2002—2003

Сезон 2002—2003 для Симона Аммана в Кубке мира сложился, мягко говоря, неудачно. Из 22 выступлений на этапах Амман всего 2 раза попал в десятку сильнейших (Гармиш-Партенкирхен — 6 результат и Осло — 5 результат) и 3 раза был среди двадцати лучших спортсменов (Хакуба — 10, Лахти — 11 и Планица — 12). За весь сезон Симон набрал весьма скромные для себя 202 очка и занял 28 место.

Сезон 2006—2007

После победы на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити у Симона началась депрессия, из которой спортсмен долго не мог найти выход. Она очень повлияла на его результаты. В Кубке мира 2002—2003 он был 28-м, в 2003—2004 — 13-м, в 2004—2005 — 23-м, в 2005—2006 — 17-м. И лишь в конце 2006 года Амман начал показывать довольно неплохие результаты. Уже на первом этапе Кубка мира в Куусамо он занял второе место, а уже в Лиллехаммере побеждает. По итогам Турне четырёх трамплинов и Северного турне он становится бронзовым призёром. После этапа в Бишофсхофене Симон не попал в 20-ку всего один раз, а в десятку 4 раза. Получив 1167 очков, он прочно обосновался на 3 месте в итоговой классификации.

В этом же сезоне Симон Амман впервые побеждает на Чемпионате мира в Саппоро на трамплине К-120, а на трамплине К-90 он же завоевывает серебряную медаль.

Сезон 2007—2008

Это сезон для Симона был довольно стабильным — он все время показывал результаты на уровне 12-15 места. Однако Амман не разу в нём не победил, а на подиум поднимался всего два раза: в Бишофсхофене и Закопане. В итоге 728 очков и 9 место.

Сезон 2008—2009

Начав этот сезон с убедительной победы в Куусамо, Симон Амман продолжил побеждать в Тронхейме, Праджелато, Энгельберге и Оберстдорфе. За целых 13 стартов Амман не поднялся на подиум только один раз — на заключительном этапе Турне четырёх трамплинов в Инсбруке. Далее он показывал не менее хорошие результаты на полетных трамплинах, которые позволили ему занять второе место в Кубке мира с 1776 очками, уступив лишь неудержимому в этом сезоне Грегору Шлиренцауэру.

В 2009 году на Чемпионате мира в Либереце Симон Амман пополнил свою коллекцию наград бронзовой медалью за выступления на трамплине К-90, уступив Вольфгангу Лойцлю и все тому же Грегору Шлиренцауэру.

Сезон 2009—2010

Весь сезон 2009—2010 у Симона Аммана проходит в сильной конкуренции с Грегором Шлиренцауэром. До начала Олимпийских игр в Ванкувере Амман опережал австрийского прыгуна с трамплина на 57 очков.

К Зимним олимпийским играм в Ванкувере Симон Амман готовился, не прерывая свои выступления в Кубке мира. Возможно, именно это в значительной степени повлияло на результаты швейцарца. Уже в квалификации на трамплине К-95 он поразил всех своих конкурентов рекордным на тот момент прыжком на 109 метров. Первый раунд принёс довольно много неожиданностей: австрийцы Андреас Кофлер и Вольфганг Лойцль, претендовавшие на самые высокие места, не попали даже в первую десятку, Михаэль Урманн занял второе место, при этом не показывая в Кубке мира серьёзных результатов, а Грегор Шлиренцауэр — один из главных претендентов на золото игр — попал лишь на 7-е место. Третье место предварительно занял Адам Малыш, а первое, как и прогнозировали, досталось Симону Амману. Таким образом всё решалось во второй попытке. Грегор Шлиренцауэр совершает небольшой подвиг, прыгает на 106,5 метров и становится предварительным лидером. Однако впереди прыжки Адама Малыша и Симона Аммана. Поляк, прыгнув на 105 метров, всё-таки опережает австрийца на 1,5 балла, а вот Симон Амман вновь всех удивляет — его прыжок становится рекордным для основных соревнований на трамплине К-95 — 108 метров, 276,5 баллов и третье олимпийское золото швейцарца. А через несколько дней на трамплине К-120 Амман завоевывает своё четвёртое олимпийское золото. После Олимпиады Симон стал победителем Северного турне. Впервые в своей карьере Симон стал обладателем Кубка мира, став первым швейцарским прыгуном с трамплина, получившим эту награду. 20 марта 2010 года стал победителем чемпионата мира по полётам на лыжах, лишь из-за низкого старта со стола отрыва не побив при этом мировой рекорд.

Общий зачет Кубка мира по прыжкам с трамплина 2009—2010 (на 15.03.2010):
1. Симон Амман — 1649 очков.
2. Грегор Шлиренцауэр — 1368 очков.
3. Томас Моргенштерн — 944 очка.

Личные данные

  • Языки — немецкий, английский, французский
  • Увлечения — музыка, сноубординг, маунтинбайк, парашютный спорт
  • В национальной команде — с 1997 года
  • В 2006 году Симон Амман окончил инженерный факультет Швейцарскую высшую техническую школу по специальности «Информационные технологии и электротехника»
  • Женат на русской девушке Яне Яновской. Свадьба состоялась 25 июня 2010 года, в день рождения Аммана[1].
  • Цвет волос — каштановые
  • Цвет глаз — серо-голубые
  • Любимый цвет — зелёный
  • Любимая музыкальная группа — Metallica

Результаты

Зимние Олимпийские игры
2002 — Солт-Лейк-Сити, 1 место — трамплин К-90
2002 — Солт-Лейк-Сити, 1 место — трамплин К-120
2010 — Ванкувер, 1 место — трамплин К-90
2010 — Ванкувер, 1 место — трамплин К-120
Чемпионат мира по лыжным видам спорта
2009 — Либерец, 3 место — личное первенство
2007 — Саппоро, 1 место — личное первенство
2007 — Саппоро, 2 место — личное первенство
Чемпионат мира по полетам на лыжах
2008 — Оберстдорф, 8 место
2010 — Планица, 1 место
Этапы Кубка мира по прыжкам с трамплина
2001 — Энгельберг, 2 место
2001 — Предаццо, 3 место
2001 — Предаццо, 2 место
2001 — Оберстдорф, 3 место
2001 — Осло, 1 место
2004 — Парк Сити, 2 место
2004 — Лиллехаммер, 2 место
2004 — Осло, 2 место
2006 — Куусамо, 2 место
2006 — Лиллехаммер, 1 место
2006 — Энгельберг, 2 место
2007 — Инсбрук, 3 место
2007 — Бишофсхофен, 3 место
2007 — Клингенталь, 2 место
2007 — Осло, 1 место
2007 — Планица, 2 место
2007 — Планица, 2 место
2008 — Бишофсхофен, 3 место
2008 — Закопане, 3 место
2008 — Куусамо, 1 место
2008 — Тронхейм, 1 место
2008 — Праджелато, 1 место
2008 — Праджелато, 2 место
2008 — Энгельберг, 1 место
2008 — Энгельберг, 3 место
2008 — Оберстдорф, 1 место
2008 — Гармиш-Партенкирхен, 2 место
2009 — Оберстдорф, 2 место
2009 — Тауплиц, 2 место
2009 — Тауплиц, 3 место
2009 — Закопане, 3 место
2009 — Виллинген, 2 место
2009 — Лахти, 2 место
2009 — Куопио, 2 место
2009 — Викерсунд, 2 место
2009 — Планица, 3 место
2009 — Лиллехаммер, 1 место
2009 — Энгельберг, 1 место
2009 — Энгельберг, 2 место
2009 — Энгельберг, 1 место
2010 — Гармиш-Партенкирхен, 3 место
2010 — Инсбрук, 2 место
2010 — Бишофсхофен, 3 место
2010 — Тауплиц — 2 место
2010 — Саппоро — 1 место
2010 — Лахти , 1 место
2010 — Куопио , 1 место

Победы на этапах Кубка мира

Дата Этап Зачет
17 марта, 2002 Осло личный
12 февраля, 2006 Лиллехаммер личный
18 марта, 2007 Осло личный
29 ноября, 2008 Куусамо личный
7 декабря, 2008 Тронхейм личный
13 декабря, 2008 Праджелато личный
20 декабря, 2008 Энгельберг личный
29 декабря, 2008 Оберстдорф личный
6 декабря, 2009 Лиллехаммер личный
18 декабря, 2009 Энгельберг личный
20 декабря, 2009 Энгельберг личный
17 января, 2010 Саппоро личный
3 февраля, 2010 Клингенталь личный
7 марта, 2010 Лахти личный
9 марта, 2010 Куопио личный
12 марта, 2010 Лиллехаммер личный
14 марта, 2010 Осло личный
1 января, 2011 Гармиш-Партенкирхен личный
22 января, 2011 Закопане личный
13 марта, 2011 Лахти личный

Интересные факты

  • Свой рекордный для себя прыжок на 236,5 метров Симон Амман совершил в сезон 2009—2010 в Планице.
  • Симон — второй прыгун с трамплина, которому удалось за одну олимпиаду завоевать обе золотые медали. Первый раз это удалось Матти Нюканену на Олимпиаде в Калгари.
  • После Олимпиады в Солт-Лейк-Сити Симон стал настолько знаменит, что его пригласили 20 февраля 2002 года в очень популярное в США «Позднее шоу с Дэвидом Леттерманом».
  • В 2002 году Симон Амман получил приз «Лучший спортсмен Швейцарии», опередив Роджера Федерера.

Напишите отзыв о статье "Амман, Симон"

Примечания

  1. Blick: [www.blick.ch/people/schweiz/geheime-hochzeit-149863 Geheime Hochzeit] Artikel vom 26. Juni 2010

Ссылки

  • [www.simonammann.ch/ Официальный сайт]  (нем.)
  • [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=JP&competitorid=973&type=result Симон Амман] — статистика на сайте FIS  (англ.)
  • [www.the-sports.org/ski-jumping-ammann-simon-results-identity-s12-c2-b4-o5-w5813.html/ Симон Амман на The-Sports.org ]  (англ.)
  • [www.eurosport.ru/ski-jumping/person_prs38152.shtml/ Профиль на Eurosport.ru]
Награды и достижения
Предшественник:
Андре Бушер
Спортсмен года в Швейцарии
2002
Преемник:
Роджер Федерер

Отрывок, характеризующий Амман, Симон

Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.