Амнистия

Амнистия (греч. αμνηστια — забвение, прощение) — мера, применяемая по решению органа государственной власти к лицам, совершившим преступления, сущность которой заключается в полном или частичном освобождении от наказания, замене наказания на более мягкое или в прекращении уголовного преследования.

Амнистия отличается от помилования тем, что распространяется не на отдельных индивидуально поименованных лиц, а на целые категории преступников, определяемые родовыми признаками: женщин, несовершеннолетних, осуждённых к небольшим срокам наказания и т. д.

Применение амнистий обычно обосновывается соображениями гуманизма, однако амнистии имеют и чисто практические задачи: они могут служить уменьшению населения учреждений, исполняющих наказания, либо способствовать достижению конкретных политических целей (например, прекращения вооружённого конфликта).

Во многих государствах (в том числе России) объявление амнистий оказывается приурочено к национальным праздникам и юбилеям.

Амнистия в мире

Амнистия широко применяется во всём мире. Она предусмотрена законодательством всех стран СНГ, бывшей Югославии, Австрии, Албании, Андорры, Болгарии, Вьетнама, Дании, Египта, Ирака, Италии, КНР, КНДР, Латвии, Ливана, Литвы, Португалии, Румынии, Сан-Марино, Турции, Филиппин, Франции и её бывших колоний и Эфиопии.

В то же время, сфера её применения в этих государствах не одинакова. В одних государствах амнистии объявляются часто и касаются значительного количества преступников, в других, напротив, применяются только в исключительных случаях (например, в странах Латинской Америки амнистии касаются, как правило, только «политических» преступлений).

Отсутствует институт амнистии в странах англо-саксонской правовой семьи, а также в некоторых странах романо-германской правовой семьи, например, в Германии, Испании, Нидерландах, Норвегии, Швеции, Эстонии. В Польше применение налоговой и, следовательно, всех прочих видов амнистии признано неконституционным.

В целом критическое отношение к амнистии во многих странах мира связывается с тем, что совершенствование системы уголовного законодательства и уголовных наказаний делает ненужным институт «прощения», а также с тем, что монархи во многих государствах (в частности, во Франции) чрезмерно широко пользовались правом, что приводило к фактической безнаказанности преступников, имевших связи при дворе. Негативно высказывались об институте «прощения» преступников такие известные юристы, как Ч. Беккариа, И. Бентам и др.

Сфера действия амнистии

Обычно амнистия распространяется как на лиц, подвергающихся уголовному преследованию, так и на осуждённых. Акт амнистии может освобождать от уголовной ответственности и наказания, сокращать наказание или заменять его более мягким видом, освобождать осуждённых от дополнительного наказания, снимать судимость с лиц, отбывших наказание.

В отдельных государствах (например, во Франции) амнистия распространяется только на лиц, которым вынесен обвинительный приговор.

Во многих странах (государства бывшей Югославии, Аргентина, Гондурас, Ирак, Куба, Молдова, Франция) специально предусматривается, что предоставление лицу амнистии не освобождает его от претензий со стороны третьих лиц (потерпевших или гражданских истцов по уголовному делу). Во Вьетнаме, напротив, предоставление амнистии касается и гражданской ответственности виновного.

В праве большинства государств отсутствует указание на категории лиц или преступления, по которым применение амнистии не допускается (хотя, как правило, амнистии касаются лишь неопасных преступников и преступлений небольшой тяжести). Согласно Конституции Бразилии, амнистия не применяется к лицам, применявшим пытки, занимавшимся незаконной перевозкой наркотиков и соответствующих лекарств, а также к террористам. По Конституции Эфиопии, запрещено применение амнистии (в том числе в форме смягчения наказания) к лицам, совершившим преступления против человечества. Конституция Эквадора запрещает применение амнистии к лицам, совершившим такие деяния, как геноцид, пытки, насильственное исчезновение, похищение человека, убийство по политическим или идейным мотивам.

Объявление амнистии

Порядок объявления амнистии обычно закрепляется не только уголовным законодательством, но и конституцией государства, в связи с чем амнистия имеет двойственную (государственно-правовую и уголовно-правовую) природу. Обычно амнистия объявляется высшим органом законодательной власти путём принятия закона или иного акта. Исключение составляет Япония, где амнистию объявляет кабинет министров с последующим утверждением императором.

Амнистия в России

См. также: Список амнистий в России

Правовая сущность амнистии в России

Правовое регулирование применения амнистий в Российской Федерации осуществляется Конституцией РФ, которая определяет, что объявление амнистии относится к компетенции Государственной Думы РФ (п. «ж» ч. 1 ст. 103 Конституции РФ), и Уголовным кодексом РФ, который раскрывает содержание данного акта (ст. 84 УК РФ). Вопрос о правовой природе амнистии в РФ является спорным: одни авторы указывают, что амнистия является институтом уголовного права (так как регламентирована в первую очередь уголовным законодательством), другие — государственного права (так как объявляется высшим органом законодательной власти), третьи же, опираясь на наличие его сущностной регламентации в уголовном законодательстве, говорят о его двойственной (государственно-правовой и уголовно-правовой) природе. Акт амнистии не является актом уголовного законодательства, вследствие чего он не связан с внесением изменений в Уголовный кодекс РФ; кроме того, это означает возможность коррекции изданных актов об амнистии, даже если в результате круг лиц, подлежащих амнистии, сужается.

Амнистия не ставит под сомнение преступность деяний, описанных в акте амнистии. Меры уголовной ответственности за деяния, аналогичные подпадающим под акт амнистии, но совершённые вне срока её действия, продолжают применяться. Кроме того, освобождение от ответственности и наказания по амнистии не связано с сомнениями в обоснованности и законности актов предварительного расследования и приговора суда. Такое освобождение не является основанием для реабилитации лица, оно продолжает считаться обоснованно привлечённым к ответственности, виновным в совершении преступления. Акт амнистии выступает лишь как проявление милосердия, гуманизма со стороны государства.

В соответствии со ст. 84 УК РФ, амнистия объявляется в отношении индивидуально не определенного круга лиц. В акте об амнистии, таким образом, не могут быть перечислены пофамильно лица, к которым она применяется; обычно такой акт содержит описание категории людей (несовершеннолетние, женщины, лица старше определённого возраста и т. д.). Круг лиц может сужаться путём указания на категории преступников, которые не подлежат амнистии: например, на осуждённых за тяжкие и особо тяжкие преступления, злостных нарушителей порядка отбывания наказания, рецидивистов и т. д. Амнистии могут распространяться как на узкий круг преступников (например, амнистия 9 февраля 1996 года в отношении лиц, участвовавших в противоправных действиях, связанных с вооруженным конфликтом на территории республики Дагестан в январе 1996 года), так и на весьма широкий круг лиц (амнистия от 24 декабря 1997 года распространяла действие на 400 тысяч лиц, осуждённых условно, 35 тысяч лиц, освобождённых из мест лишения свободы и различные иные категории лиц).

Применимость амнистии к конкретному лицу определяется решением органа предварительного расследования, прокурора или суда. Актом об амнистии может предусматриваться:

• освобождение от уголовной ответственности лиц, совершивших преступления;
• освобождение осуждённых лиц от наказания или от дальнейшего его отбывания;
• сокращение назначенного наказания;
• замена назначенного наказания более мягким;
• освобождение от дополнительного наказания;
• снятие судимости.

Конкретный акт амнистии может предусматривать применение всех перечисленных мер или их части. Кроме того, амнистия может предусматривать освобождение определённых категорий лиц от административной ответственности.

Поводы для объявления амнистии

Традиционно амнистии в России связывались с праздничными датами (например, амнистия, объявленная Стоглавым собором 1551 года к празднику пасхи), с восшествием на престол монарха, болезнью царя или членов царской семьи, с важными военными победами и заключением мира (например, амнистия по поводу мира, заключённого со Швецией в 1721 году). Амнистия при этом рассматривалась как частный случай прощения или помилования.

В советский период амнистии привязывались к юбилеям Октябрьской революции 1917 года (например, это амнистия 1967 года), в современный период регулярные амнистии связываются с юбилеями Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов.

Некоторые амнистии носят чисто политический характер. Такой была амнистия, объявленная в 1994 году участникам августовского путча 1991 года и октябрьских событий 1993 года. Учёными данная амнистия оценивается как в целом неудачная, воспрепятствовавшая установлению действительного хода событий и виновности затронутых лиц. Однако это не означает, что все подобные амнистии нецелесообразны; при должной подготовке и проработке выгоды от амнистии способны перевесить её недостатки. Амнистия может связываться и с существенными изменениями социально-политической обстановки: таковой являлась, например, амнистия 7 июня 1945 года, объявленная в связи с победой над фашистской Германией. Кроме того, неофициальной, но практически нередко одной из главных целей объявления амнистий является решение проблемы переполненности мест лишения свободы и следственных изоляторов.

Применение амнистии

Акты об амнистии в период новейшей российской истории принимались в разной форме (указы Президиума Верховного Совета СССР, постановления Верховного Совета СССР, закон СССР), однако в настоящее время единственной формой акта об амнистии является постановление Государственной Думы РФ.

Как правило, одновременно с постановлением об амнистии Государственная Дума РФ принимает ещё один документ, также в форме постановления, в котором разъясняется порядок применения акта об амнистии и даётся его толкование: разъясняются понятия, используемые в постановлении об амнистии, называются субъекты, на которых возлагается применение акта амнистии к конкретным лицам и т. д.

Имеет особенности применение амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям. Соответствующие разъяснения содержатся в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 года «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям», амнистия применяется в отношении длящихся преступлений, закончившихся или пресечённых до момента её издания, а в отношении продолжаемых преступлений — если все преступные действия из числа составляющих продолжаемое преступление были совершены до её издания. Акт об амнистии может предусматривать исключения из этого правила, например, связывая предоставление амнистии с завершением деяния до определённой даты после его издания.

Согласно УПК РФ (п. 3 ч. 1 ст. 27) принятие акта амнистии является основанием прекращения уголовного преследования в отношении лиц, входящих в упомянутые в нём категории. Данное основание прекращения уголовного преследования является нереабилитирующим: лица, освобождённые по амнистии, считаются привлечёнными к уголовной ответственности на законных основаниях и не имеют права на компенсацию; они обязаны возместить причинённый деянием ущерб, не могут быть в принудительном порядке восстановлены на работе и т. д. Ввиду этого прекращение уголовного преследования вследствие принятия акта об амнистии допускается лишь при отсутствии возражений со стороны подозреваемого или обвиняемого. Известным примером отказа от применения амнистии является дело В. И. Варенникова, которому было предъявлено обвинение в измене Родине в связи с августовскими событиями 1991 года. Единственный из всех обвиняемых, он отказался от применения амнистии, отрицая свою вину, и был в 1994 году оправдан по приговору Военной коллегии Верховного Суда РФ. Если суд признаёт подлежащее амнистии, но отказавшееся от её применения, лицо виновным, то выносится обвинительный приговор с освобождением от наказания вследствие акта амнистии.

Освобождение от уголовной ответственности и наказания в связи с амнистией является безусловным и окончательным.

Отношение общества к амнистиям

В целом российское (а ранее советское) общество относилось и относится к амнистиям достаточно настороженно. Отрицательным является и отношение к амнистии многих учёных и политиков. Опасения обычно связываются с возможным освобождением в результате амнистии лиц, которые имеют достаточно стойкие антисоциальные мотивации и склонны к повторному совершению преступлений. С. Н. Сабанин указывает также, что акт амнистии нарушает принцип справедливости уголовного закона, который предусматривает равенство всех категорий граждан, независимо от пола, возраста, национальности и др. Известно высказывание Е. Т. Гайдара: «Когда страна находится в таком положении, гуманизм к преступникам за счет их жертв по крайней мере неуместен»

Такое отношение не в последнюю очередь связано с рядом неудачных амнистий (например, амнистии 1953 и 1957 года), в результате которых на свободу вышло значительное количество опасных преступников, продолживших на свободе совершать общественно опасные деяния.

В то же время, отмечаются и положительные стороны амнистии. Так, она способствует реализации принципа экономии уголовной репрессии и принципа гуманизма, которые также являются важными для современного уголовного права. Эффективность современных амнистий достаточно высока, а процент рецидива среди амнистированных мал (не более 5 %). Указывается, что повышение эффективности амнистии возможно путём включения в постановление о порядке её применения порядка ресоциализации освобождаемых лиц: их трудового и бытового устройства, медицинского обслуживания и др.

См. также

• Налоговая амнистия
• Дачная амнистия
• Международная амнистия
• Помилование

Ссылки

• Амнистия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Амнистия

Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.