Амсдорф, Николаус

Николаус Амсдорф
Nicolaus von Amsdorf
1529 год
Род деятельности:	теолог
Дата рождения:	3 декабря 1483(1483-12-03)
Место рождения:	Торгау, Саксония
Подданство:	Саксония
Дата смерти:	14 мая 1565(1565-05-14) (81 год)
Место смерти:	Айзенах, Саксония

Николаус Амсдорф (нем. Nicolaus von Amsdorf; 3 декабря 1483, по всей вероятности в Торгау — 14 мая 1565, Эйзенах) — ближайший друг и сотрудник Мартина Лютера, лютеранский теолог и епископ, лидер партии гнесиолютеран.

Биография

Происходя из древнего рода и состоя со стороны матери в родстве с Штаупицем, он рано был предназначен к духовному званию. Поступив в 1502 году в Виттенбергский университет, он уже в 1504 году магистр, в 1507 бакалавр, в 1511 лиценциат богословия. Ещё до обнародования Лютером его тезисов, Амсдорф подружился с ним, сопровождал его в 1519 в Лейпциг, в 1521 в Вормс и был посвящён в план похищения Лютера в Вартбургский замок (Тюрингия), где помогал Лютеру в переводе Ветхого Завета на немецкий.

В 1524 году в качестве суперинтендента и проповедника распространил идеи Реформации в Магдебурге (церковь Св. Ульриха), точно так же в 1528 г. в Гослар, в 1534 в Айнбеке, в 1539 в Мейсене и Шмалькальдене

20 янв. 1542 г. он был посвящён Лютером в сан епископа Наумбург-Цайцского, но уже в 1546 г. во время Шмалькальденской войны был изгнан оттуда. Суровый, нетерпимый, прекрасный диалектик, он ещё при жизни Лютера всеми силами препятствовал соглашению с противниками; так, напр., в Шмалькальдене (1530), в Вормсе (1540), в Регенсбурге (1541).

По смерти Лютера Амсдорф стал во главе строго-лютеранской партии; изгнанный из Наумбурга, он в течение двух лет жил в Веймаре и работал над основанием строго-лютеранского университета в Иене, который должен был служить противовесом Виттенбергскому университету как центру Меланхтоновой партии. Сильная оппозиция против интерима (1548) заставила его отправиться в Магдебург, где он вместе с Флацием стал во главе лютеранской ортодоксальной партии.

С 1552 года, после взятия Магдебурга, Амсдорф нашёл приют в Эйзенахе, без определенной должности, но как высший советник во всех вопросах, касающихся церкви в эрнестинских владениях. На Вормсском диспуте 1557 года Амсдорф добился полного отделения строго-лютеранской партии, но остался тем не менее лично неприкосновенен, тогда как приверженцы Флация в 1561 г. были изгнаны.

Умер 14 мая 1565 года в Эйзенахе и был погребён там же в городской церкви, причём ему оказаны были епископские почести.

Теология

По своим убеждениям являлся сторонником гнесио-лютеранской партии в противовес филиппистам. Полагал, что добрые дела могут даже вредить спасению, так как из-за них человек начинает гордиться. Этот пункт являлся антитезой утверждения его оппонента Георга Майора о том, что мы спасаемся благодаря добрым делам (синергизм). Впоследствии крайности обоих оппонентов были сглажены и в Формуле Согласия (1577)

Источники

• Амсдорф Николаус // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.pravenc.ru/text/114596.html АМСДОРФ]
• [luteranstvo.info/glossary/68-a/971-amsdorf-nikolas-fon.html Амсдорф, Николас фон]

Отрывок, характеризующий Амсдорф, Николаус

Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.