Амфитеатров, Валентин Николаевич

Валентин Амфитеатров
Имя при рождении:	Валентин Николаевич Амфитеатров
Род деятельности:	священник Русской Православной Церкви
Дата рождения:	1 (13) сентября 1836(1836-09-13)
Место рождения:	с. Высокое, Кромский уезд, Орловская губерния, Российская империя (ныне Орловская область)
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	20 июля (2 августа) 1908(1908-08-02) (71 год)
Место смерти:	Москва
Отец:	протоиерей Николай Гаврилович Амфитеатров
Мать:	Анна
Супруга:	Елизавета Ивановна Чупрова
Дети:	Александр, Александра, Любовь, Вера

Протоиерей Валенти́н Никола́евич Амфитеа́тров (1836—1908) — известный московский священник, проповедник, духовник, с 1892 года — настоятель кремлёвского Архангельского собора. В Москве среди православных почитается как чудотворец. Принципиальное решение о канонизации было принято в РПЦ в 1998 году, однако прославления в лике святых до сих пор не произошло.

Биография

Происхождение

Отец Валентин происходил из орловского рода Амфитеатровых, давших России многих архиереев, священников, а также деятелей культуры. Родился 1 (13) сентября 1836 года в селе Высоком Кромского уезда Орловской губернии. Отец — протоиерей Николай Гаврилович Амфитеатров — родной брат архиепископа Казанского и Свияжского Антония и племянник митрополита Киевского и Галицкого Филарета и литератора С. И. Раича; мать — Анна).

Ранние годы

В 1847 году Валентин поступил в Орловскую духовную семинарию. В 1853 году, согласно собственному прошению, был переведён в Киевскую семинарию, которую окончил в 1854 году. Образование продолжил в Московской духовной академии (1854—1858).

Получив степень кандидата богословия, Валентин Николаевич был назначен в Калужское духовное училище на должность инспектора и преподавателя. С 1859 года он преподавал греческий язык и всеобщую и русскую историю в Калужской семинарии.

Женитьба

Во время преподавания в Калужской семинарии Амфитеатров сблизился с одним из своих учеников — Александром Ивановичем Чупровым. В доме его родителей, мосальского протоиерея Иоанна Филипповича и Елизаветы Алексеевны (в девичестве Брильянтовой), Валентин Николаевич познакомился с братьями и сестрами Александра, в том числе с Елизаветой Ивановной, на которой вскоре, 17 июля 1860 года, и женился.

Начало священнослужения

Сын о. Валентина, Александр Валентинович Амфитеатров, сообщал, что священный сан отец принял по настоянию тестя — это было условие женитьбы на Елизавете Ивановне. Однако, судя по всему, одновременно это было и добровольное, осознанное решение самого Валентина Николаевича.

14 сентября 1860 года Валентин Николаевич Амфитеатров епископом Тульским и Белёвским Алексием (Ржаницыным) был рукоположен в диаконы, а уже на следующий день, 15 сентября, — в священники. Первым его назначением был Благовещенский храм г. Калуги. Около года он также был членом Калужской консистории.

В августе 1864 года о. Валентин был переведен в Троицкий собор города Лихвина Калужской губернии, с назначением благочинным и цензором проповедей. В сентябре того же года он стал законоучителем Лихвинского уездного училища. Позднее, в течение некоторого времени, он был смотрителем духовного училища в г. Мещовске Калужской губернии. В июне 1866 года епископом Калужским и Боровским Григорием (Миткевичем) возведён в сан протоиерея.

В 1871 году о. Валентин переехал в Москву и был назначен законоучителем в Московскую учительскую семинарию. В 1873—1881 годах — в той же должности в Московском казенном реальном училище.

В «Нечаянной радости»

В 1874 году о. Валентин, по ходатайству Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского, был назначен в кремлёвскую церковь святых Константина и Елены, которая, по известному образу Божией Матери, в ней находившемся, именовалась в народе «Нечаянной радостью». Благодаря о. Валентину в храме, прежде почти не имевшем прихожан, образовалась многочисленная община, одна из самых известных в Москве. В праздники маленькая церковь не вмещала всех богомольцев. Отец Валентин служил литургию ежедневно.

Настоятель Архангельского собора

В 1892 году о. Валентин был назначен настоятелем и благочинным в кремлёвский Архангельский собор.

Выдающийся проповедник и духовник, Амфитеатров привлёк в московские храмы множество людей со всей Москвы, ввёл практику частого причащения. Иоанн Кронштадтский говорил приезжавшим к нему из Москвы: «Зачем вы едете ко мне, ведь у вас есть отец Валентин».

Последние годы

В 1902 году отец Валентин потерял зрение, но вынужденный затвор мало что изменил в труднической жизни пастыря: в квартиру на берегу Москвы-реки, а позднее в подмосковное Очаково приходили и приезжали тысячи людей, батюшка исповедовал, диктовал письма, проповеди.

Позднее были изданы книги отца Валентина «Духовные беседы, произнесенные в Московском Архангельском соборе в 1896—1902 годах» (1909), «Воскресные Евангелия. Сборник проповедей» (1910), «Очерки из библейской истории Ветхого Завета. От Иисуса Навина до воцарения Давида» (1910) и другие. Но большинство из надиктованного батюшкой так и не увидело свет — рукописи сгорели при пожаре очаковского дома в 1970 году.

Кончина и погребение

В 1908 году, 20 июля по старому стилю, отец Валентин скончался и был похоронен, согласно завещанию, вместе с супругой Елизаветой, которая скончалась в 1880 году, на Ваганьковском кладбище. В 1930-е годы надгробия протоиерея Валентина со сродниками в одной ограде, были уничтожены богоборцами. Целый участок захоронений, находившихся рядом с могилой протоиерея Валентина так же был стёрт с лица земли. На «очищенном» участке впоследствии был возведён братский мемориал воинам Великой Отечественной войны. Верующие, которые знали, где стоял большой крест протоиерею Валентину, для поклонения пастырю выбрали одну из братских могил воинов.

Только осенью 1990 года, неофициально, рядом с мемориалом был установлен крест батюшке, — без подписи, что он установлен в честь отца Валентина. В 2001 году этот крест был зарегистрирован как могила протоиерея Валентина на трёх лиц по фамилии Викторовы, которые называют себя правнуками пастыря. Однако правнуки протоиерея Валентина не утверждают, что под этим крестом покоится сам протоиерей Валентин. Однако гораздо раньше, в 1997 году, московское подворье Валаамского монастыря, согласно научному исследованию ([otec-valentin.narod.ru/dokumenti/dokumenti_issledovaniya/ документы]. Проверено 2 марта 2013. [www.webcitation.org/6F5kELqAe Архивировано из первоисточника 13 марта 2013].), с разрешения государственных инстанций, курирующих кладбище, установило крест протоиерею Валентину именно среди братских могил, где он был погребён.

Награды

• набедренник (1863 год) — «по вниманию к его службе, паче же к трудам по Консистории, понесенным во время присутствования в оной»
• бархатная фиолетовая скуфия (1866 год) — «за отлично усердную службу, при отлично хорошем поведении»
• камилавка (апрель 1875 года)
• наперсный крест (апрель 1879 года)

Канонизация

Вопрос о прославлении прот. Валентина Амфитеатрова в лике святых был поднят во второй половине 1990-х годов. Принципиальное решение о канонизации было принято в 1998 году:

На тридцать четвёртом заседании Комиссии Священного Синода Русской Православной Церкви по канонизации святых, которое проходило 11—12 марта 1998 года, были рассмотрены материалы к канонизации в лике местночтимых святых Московской епархии протоиерея Валентина Амфитеатрова, присланные в Комиссию Святейшим Патриархом Алексием. Комиссия пришла к единодушному мнению, что для благословения Святейшим Патриархом на причисление протоиерея Валентина к лику местночтимых святых Московской епархии нет никаких препятствий, о чём 12 марта 1998 года Его Святейшеству был направлен рапорт.

Тем не менее, канонизация до сих пор не состоялась. Причины этого неясны.

Сочинения

• Библейская история Ветхого и Нового Завета. Ч. 1. М., 1875.
• Очерки из библейской истории Ветхого Завета. Ч. 1. М., 1895; т. 2. Юрьев, 1910.
• Духовные беседы, произнесенные в Московском Архангельском соборе в 1896—1902 годах. М., 1910.
• Воскресные Евангелия. Сборник проповедей. М., 1910.
• Великий пост. Духовные поучения. М., 1910; переизд.: М., 1997.
• Духовные поучения. М., 1911.
• [www.bogoslov.ru/persons/53125/index.html Письма к Екатерине Михайловне и к о.архим. Серапиону Машкиным] // Богословский вестник. 1914. № 6. С. 327—350; № 7/8. с. 508—534.
• Духовные поучения. Проповеди протоиерея Валентина Николаевича Амфитеатрова, бывшего настоятеля московского придворного Архангельского собора, записанные с его слов одной из его духовных дочерей. М., 1916; переизд.: Проповеди. М., 1995.

Семья

Жена — Елизавета Ивановна Чупрова (ум. 1880), дочь протоиерея Иоанна Филипповича Чупрова и Елизаветы Алексеевны Брильянтовой.

Дети:

• Александр (1862—1938)
• Александра
• Любовь, по мужу — Викторова
• Вера (1876—1948)

Литература

• [Зерцалова А. И.] Истинный пастырь Христов. М., 1910.
• [Зерцалова А. И.] Краткое описание выдающейся пастырской деятельности… прот. В. Н. Амфитеатрова. М., 1910.
• [Зерцалова А. И.] Светильник Православия. М., 1912.
• [Зерцалова А. И.] [www.wco.ru/biblio/books/podvizh1/Main.htm Подвижник веры и благочестия.] М., 1914; переизд.: М., 1995.
• Бочарова Е. Московский утешитель: Прот. Валентин Амфитеатров. М., 1995; переизд.: М., 1997.
• Гумеров А. Благодатный пастырь: Прот. Валентин Амфитеатров. М., 1998.
• Александрова Г. [na-lazarevskom.ru/pdf/book-v.amfiteatrov-zhitie.pdf Я плакал о всяком печальном: Жизнеописание протоиерея Валентина Амфитеатрова.] М., 2003.

Ссылки

• Гумеров А., свящ. [www.pravenc.ru/text/114652.html Амфитеатров Валентин Николаевич] (статья в «Православной энциклопедии»)
• [drevo-info.ru/articles/3345.html Амфитеатров Валентин Николаевич] (статья в открытой православной энциклопедии «Древо»)
• [otec-valentin.narod.ru/ Московский утешитель] (сайт Елены Бочаровой, посвященный памяти прот. Валентина Амфитеатрова)
• [www.bogoslov.ru/persons/53125/index.html Биография] на портале «Богослов.ru»

Отрывок, характеризующий Амфитеатров, Валентин Николаевич

«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.