Аналитическая психология

Аналитическая психология — одно из психодинамических направлений, основателем которого является швейцарский психолог и культуролог К. Г. Юнг. Это направление родственно психоанализу, однако имеет существенные отличия. Его суть заключается в осмыслении и интеграции глубинных сил и мотиваций, стоящих за человеческим поведением, посредством изучения феноменологии сновидений, фольклора и мифологии. Аналитическая психология опирается на представление о существовании бессознательной сферы личности, являющейся источником целительных сил и развития индивидуальности. В основе этого учения лежит понятие коллективного бессознательного, в котором нашли отражение данные антропологии, этнографии, истории культуры и религии, проанализированные Юнгом в аспекте биологической эволюции и культурно-исторического развития, и которое проявляется в психике индивида. В отличие от естественно-научного подхода экспериментальной психологии, аналитическая психология рассматривает не абстрактного изолированного индивида, а индивидуальную психику как опосредованную культурными формами и тесно связанную с психикой коллективной.

Общие положения

В качестве единицы анализа психики Юнг предложил понятие архетипа как надперсональной врожденной модели восприятия, мышления и переживания на различных уровнях психики человека: животном, общечеловеческом, родовом, семейном и индивидуальном. Энергетика архетипа обусловлена тем, что он является реализацией либидо — универсальной психической энергии, которая — в отличие от концепции либидо Фрейда — не имеет собственной определенной окраски (например, сексуальной), а может иметь различные проявления в разных областях жизни человека. В процессе личного исследования собственной психики — анализа, человек встречается со своим бессознательным через понимание символов, которые можно встретить во всех сферах жизни: в сновидениях, искусстве, религии, отношениях с другими людьми. Символический язык бессознательного следует изучать и понимать с привлечением данных мифологии, этнологии, религиоведения. Внимание и открытость к этим процессам гармонизирует жизнь человека.

Юнг также дал описание экстравертной (направленной преимущественно на внешний мир) и интровертной (направленной на внутренний, субъективный мир) установок и четырёх основных психических функций (мышление, чувство, ощущение, интуиция), по роли которых в индивидуальной психике выделяются типы личности.

Невроз с точки зрения аналитической психологии — это результат дисгармоничных отношений между индивидуальным сознанием и архетипическими содержаниями. Цель психотерапии состоит в том, чтобы помочь индивиду установить (или восстановить) здоровую связь с бессознательным. Это означает, что сознание не должно быть ни поглощено бессознательными содержаниями (что определяется как состояние психоза), ни изолировано от них. Встреча сознания с символическими посланиями бессознательного обогащает жизнь и способствует психологическому развитию. Юнг считал процесс психологического роста и созревания (который он называл индивидуацией) ключевым процессом жизни каждого отдельного человека и общества в целом.

Для движения по пути индивидуации человеку следует допустить встречу с чем-то в своей личности, что находится за пределами Эго. Этому способствует работа со сновидениями, знакомство с религиями и различными духовными практиками и критическое отношение к социальным закономерностям (а не слепое нерефлексивное следование привычным нормам, убеждениям, стереотипам).

Производными аналитической психологии являются:

• Архетипическая психология
• Юнгианская символдрама (кататимно-имагинативная терапия)
• Юнгианская арт-терапия
• Юнгианская психодрама
• Процессуально ориентированная терапия
• Песочная терапия
• Неоэриксонианский гипноз
• Юнгианская типология

Основные понятия

Бессознательное

Аналитическая психология опирается на предположение о существовании индивидуального бессознательного как мощной составляющей человеческой души. Устойчивый контакт между сознанием и бессознательным в индивидуальной психике необходим для её целостности.

Другое ключевое допущение заключается в том, что сновидения демонстрируют мысли, убеждения и чувства, которые иначе остаются неосознанными для индивида, но стремятся к этому, и что этот материал выражается в том, как человек описывает визуальные образы. Оставаясь неосознанным, этот материал содержится в бессознательном, и сновидения являются одним из основных средств выражения этого материала.

Аналитическая психология различает индивидуальное (личное) и коллективное бессознательное (см. далее).

Коллективное бессознательное содержит архетипы, общие для всех людей. Это означает, что в процессе индивидуации могут всплывать символы, не имеющие прямого отношения к непосредственному опыту конкретного человека. Эти содержания являются скорее ответами на более глубокие вопросы человечества: жизнь, смерть, смысл, счастье, страх. Эти и другие понятия могут актуализироваться и быть интегрированными личностью.

Коллективное бессознательное

Концепция Юнга о коллективном бессознательном зачастую понимается неверно. Чтобы понять эту концепцию, важно понять смысл архетипов.

Архетипы коллективного бессознательного можно представить как ДНК человеческой души. Все человеческие существа имеют общую физическую наследственность и предрасположенность к примерно определенным физическим формам (например, иметь две руки, одно сердце), и точно так же все мы имеем врожденные психологические предрасположенности в виде архетипов, которые и образуют коллективное бессознательное.

По контрасту с объективным миром субъективная реальность архетипов не может быть полностью измерена количественными методами исследования. Она может быть лишь открыта через исследование символической коммуникации человеческой души — в искусстве, сновидениях, религии, мифе и в рисунке человеческих отношений и поведения. Юнг посвятил свою жизнь задаче открытия и понимания коллективного бессознательного, он предполагал, что определенная символическая тематика существует во всех культурах, всех эпохах и в каждом отдельном человеке.

Архетипы

Юнг ввел понятие психологического архетипа в 1919 году в работе «Инстинкт и бессознательное». В его понимании архетипы — это врожденные универсальные прототипы идей, и они могут быть использованы для интерпретации результатов исследований. Группа воспоминаний и связей вокруг архетипа называется комплексом. Например, материнский комплекс связан с материнским архетипом. Юнг рассматривал архетипы как психологические органы, по аналогии с органами тела, так как в тех и других есть морфологические задатки, которые проявляются в ходе развития.

Самость

Самость — архетип порядка, являющийся центром целостности сознательного и бессознательного душевного бытия человека, принципом их объединения и отграничения от остального мира.

Тень

Тень — это бессознательный комплекс, под которым подразумевают подавленные, вытесненные или отчужденные свойства сознательной части личности. В аналитической психологии принято выделять как созидательные, так и деструктивные аспекты Тени человека.

В деструктивном аспекте Тень представляет собой то, что человек не принимает в себе самом. Например, человек, считающий себя добрым, обладает теневыми качествами грубости или злобности. И наоборот, у жесткого по характеру человека в Тени остается нежность, чувствительность.

В конструктивном аспекте Тень представляет собой положительные, полезные качества. О них говорят как о «золоте Тени».

Юнг подчеркивал, как важно понимать теневые содержания и включать их в сознание, чтобы избежать ситуации, когда теневые качества человек проецирует на окружающих (присваивает им).

В сновидениях Тень часто бывает представлена в виде темной фигуры того же пола, что и сам сновидец.

По Юнгу, человек обходится с Тенью четырьмя способами: отрицание, проекция, интеграция и/или трансформация.

Анима и анимус

Анима и анимус — архетипы, связанные с мужским и женским полом.

Самореализация и невротизм

Врожденная потребность в самореализации подталкивает людей к тому, чтобы обнаружить и интегрировать отброшенный материал. Этот естественный процесс называется индивидуацией, то есть, процессом становления индивидуальности.

По Юнгу, самореализация может проходить в два этапа. В первой половине жизни человек отделяется от сообщества, пытается создать собственную идентичность (Я). Поэтому в молодых людях бывает много деструктивности, а отношения подростка к родителям часто полны враждебности. Юнг также говорил, что мы проходим через «второй пубертат» около 35-40 лет, когда переносим акцент с материальных ценностей, сексуальности, деторождения на ценности общности и духовности.

Во второй половине жизни человек воссоединяется с человеческим родом, снова становится его частью. В это время взрослый человек начинает с большей охотой делиться чем-то с другими (добровольно посвящать своё время общим делам, заниматься строительством, садоводством, искусством), чем разрушать. В этот период он обращает больше внимания на свои чувства — осознаваемые и не осознаваемые. По наблюдению Юнга, молодой человек редко мог бы сказать «Я злюсь» или «Мне грустно», так как это подразумевало бы присоединение к общечеловеческому опыту, к которому он обычно приходит в более зрелые, мудрые года. Для молодости характерна тема поиска своей настоящей сути, а для целостной личности ведущей является идея вклада в общий опыт.

Юнг предполагал, что конечная цель коллективного бессознательного и самореализации — достижение высочайшего, то есть, духовного уровня опыта.

Также он считал, что если человек не продвигается по пути самопознания, возникают невротические симптомы, в том числе, такие широко известные, как фобия, фетишизм или депрессия.

См. также

• Аналитическая психология К. Юнга
• Символ
• Бессознательное
• Эволюционная психология
• Институт К. Г. Юнга
• Международная ассоциация аналитической психологии
• Трансценденция (психология)

Литература

1. К. Г. Юнг, Воспоминания, сновидения, размышления. Киев: Air Land, 1994.
2. К. Г. Юнг, Тевистокские лекции. Киев: Синто, 1995.
3. К. Г. Юнг, Либидо, его метаморфозы и символы. СПб.: ВЕИП, 1994.
4. К. Г. Юнг, Человек и его символы. СПб.: БСК, 1996.
5. Г. Адлер, Лекции по аналитической психологии. М.: Рефл-бук, 1996.
6. Д. Ш. Болен, Богини в каждой женщине. М.: София, 2005.
7. Д. Ш. Болен, Боги в каждом мужчине. М.: София, 2006.
8. Х. Дикман, Методы в аналитической психологии, М., Рон, 2002.
9. Д. Калшед, Внутренний мир травмы, М., Академ. проект, 2001.
10. Кембриджское руководство по аналитической психологии, М. Добросвет, 2000.
11. Т. Кирш, Юнгианцы, СПб., «А-Я», «Янус», 2007.
12. Э. Нойманн, Происхождение и развитие сознания, М., Рефл-бук, 1998.
13. Э. Нойманн, Глубинная психология и новая этика, СПб, ГА, 1999.
14. Д. Сэджвик, Раненый целитель, М., Добросвет, 2007.
15. А. Сэмюэлз, Б. Шортер, Ф. Плот, Словарь аналитической психологии К. Юнга, Азбука-классика, 2009.
16. М.-Л. Фон Франц, Психология сказки, СПб, БСК, 1997.
17. М.-Л. Фон Франц, Архетипические паттерны в волшебных сказках, М., Класс, 2007.
18. Дж. Ходоров, Танцевальная терапия и глубинная психология: движущее воображение, М., Когито-центр, 2008.
19. Дж. Холл, Юнгианское толкование сновидений, СПб., БСК, 1999.
20. Дж. Холлис, Перевал в середине пути, М., Инфра-М, 2002.
21. Н. Шварц-Салант, Чёрная ночная рубашка, М., ИКСР, 2008.
22. Юнг, Уилрайт, Нойманн и др., Анима и Анимус, М., МААП, 2008.
23. П. Янг-Айзендрат, Ведьмы и герои, М., Когито-центр, 2005.

Ссылки

• [www.jungland.ru Портал, посвящённый Карлу Густаву Юнгу и аналитической психологии.]
• [www.psychology.su/category/analiticheskaya-psixologiya-yunga/ Основные понятия аналитической психологии]
• [www.maap.ru/ Московская ассоциация аналитической психологии (МААП)]
• [www.iaap.org/ International association for analytical psychology (IAAP)]

Отрывок, характеризующий Аналитическая психология

– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.