Ананке (философия)
Ананке (др.-греч. ἀνάγκη — «необходимость») — термин античной философии, означающий силу, принуждение или необходимость, которая определяет действия людей и ход космических событий.
История термина
Термин ананке использовали в своих произведениях Гомер, Парменид, Филолай и пифагорейцы. Демокрит использовал этот термин в своей теории о строении мира, согласно которой мир состоит из атомов и пустоты. В мире нет случайности, есть только вечное ананке — программа, которая задаёт ход всех событий, движение каждого атома[1].
Исследования
Гейнц Шрекенберг выпустил в 1964 году работу, в которой анализировалось развитие понятия ананке от Гомера до поздней римской античности[2]. Шрекенберг работал в тот период, когда технологии ещё не позволяли полноценный анализ фрагментов древних текстов, поэтому он концентрировался на ограниченном круге основных античных философов. Отдельные аспекты понятия ананке анализировали Мартин Освальд (1988, у Фукидида), Кейн Чешир (1998), Розария Мунсон (2001, у Геродота)[1], Дмитрий Родзинский (2010).
Напишите отзыв о статье "Ананке (философия)"
Примечания
- ↑ 1 2 Green, 2012, p. 8.
- ↑ Schreckenberg, 1964.
Литература
- Green, Alison Clare. The concept of Ananke in Greek Literature before 400 BCE. — University of Exeter, 2012. — 249 с.
- Schreckenberg, Heinz. [books.google.ru/books?id=4xbjmE5WI1QC Ananke: Untersuchungen zur Geschichte des Wortgebrauchs]. — Beck, 1964.
Дополнительная литература
- Родзинский Д. Л. [elibrary.ru/item.asp?id=19099551 Роль ананке как одного из образов судьбы в мировоззрении античного философа] // Философия и культура. — 2010. — Вып. 6. — С. 78-84.
Отрывок, характеризующий Ананке (философия)
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
