Ананьевский, Сергей Дмитриевич

Слово «Ананьевский» имеет и другие значения.

Сергей Ананьевский
Личная информация
Полное имя	Сергей Дмитриевич Ананьевский
Гражданство	Россия Россия
Дата рождения	15 сентября 1962(1962-09-15)
Дата смерти	4 марта 1996(1996-03-04) (33 года)
Место смерти	г. Москва
Награды и медали Ведомственные и государственные награды

Сергей Дмитриевич Ананьевский (1962—1996) — криминальный авторитет из Ореховской ОПГ, заслуженный тренер России по пауэрлифтингу (силовому троеборью), чемпион СССР 1991 года, первый президент Федерации пауэрлифтинга в России

Карьера

Окончил Московский авиационный институт. Занимался пауэрлифтингом в клубе «Москвич». Участник чемпионата мира по жиму лёжа 1991 года.

19 февраля 1989 года на заседании Президиума федерации атлетизма СССР вошёл в состав комиссии по силовому троеборью от г. Москва.

Будучи старшим тренером мужской сборной команды СССР, был одним из организаторов международного турнира СССР — США. Под руководством С. Д. Ананьевского сборная СССР, дебютировав в 1990 году на чемпионате мира в Голландии, завоевала бронзовые медали.

В 1990 году произошло разделение атлетизма на бодибилдинг и пауэрлифтинг, при этом была образована Федерация пауэрлифтинга СССР, ставшая членом IPF. Первым президентом Федерации пауэрлифтинга СССР стал главный тренер сборной команды России С. Д. Ананьевский. После распада СССР С. Д. Ананьевский возглавил Федерацию пауэрлифтинга России.

Преступная деятельность

Участник Ореховской организованной преступной группировки, известный как Культик. Был правой рукой Сильвестра. Обычно упоминается в качестве подготовщика убийства Отари Квантришвили. Расстрелян в ходе разборок за власть, последовавших за взрывом Сильвестра, 4 марта 1996 года рядом с посольством США на Новинском бульваре. По одной из версий, убийство совершили участники Курганской ОПГ, а именно Павел Зеленин.

Ссылки

• [mafia-from-uao.narod.ru/graveyard4.html Аллея «героев» на Хованском кладбище]
• [en.allpowerlifting.com/lifters/RUS/ananyevskiy-sergey-12171/ Сергей Ананьевский]

Отрывок, характеризующий Ананьевский, Сергей Дмитриевич

Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]