Анастасия Павловна Каменская

♀Анастасия Павловна Каме́нская
Появление	«Каменская»
Создатель	Александра Маринина
Информация
Род занятий	оперуполномоченный 2-го отдела МУРа
Звание	полковник милиции (ранее- подполковник,майор)
Семья
Супруг(а)	Алексей Чистяков
IMDb	ID 0040710

Анастасия Павловна Каме́нская (род. 16 июня 1960 — персонаж детективов Александры Марининой, оперативник/аналитик с Петровки.

Описание

Биография

Работает в милиции с 1992 года — первоначально работала на районе, пока будущий любимый начальник Виктор Гордеев («Колобок») не перетащил её к себе на Петровку.

В последних книгах о Каменской у Насти меняется начальник. Вместо умного и преданного делу Колобка приходит карьерист и бывший однокурсник Насти — Афанасьев, по кличке Афоня. С ним у Насти отношения не складываются настолько, что когда Афоню на его посту «в качестве эксперимента» сменяет Константин Большаков, который всеми силами хочет воссоздать былую славу отдела Колобка, Настя просто не верит в это и всюду ищет подвох.

В 2010 году Настя сама уходит со службы и поступает в детективное агентство Владислава Стасова, своего давнего друга.

Проживает в Москве по адресу: Щёлковское шоссе, дом 42, кв. 70 (в интервью корреспонденту газеты «Восточный округ» Александра Маринина рассказала, что поселила она свою героиню в Северном Измайлово в память о том, что именно Северное Измайлово стало первым местом проживания Марининой в Москве после того, как её семья перебралась в столицу из Ленинграда; конкретный дом по Щёлковскому шоссе Маринина выбрала по карте).

Внешность

Настя — высокая, худощавая женщина, пепельная блондинка. Предпочитает одежду простую, неброскую и дешевую, удобную обувь без каблука. Не красит лицо, вообще не придает значения собственной внешности, хотя ради интересов дела готова «притвориться красивой» — полностью изменить свой стиль, что иногда, хотя и не очень охотно, проделывает. До последнего времени всегда носила прическу «конский хвост», в одной из последних книг впервые за много лет сделала стрижку.

Характер и способности

По знаку Зодиака Настя — Близнецы, дата рождения — 16 июня 1960 года. Предпочитает аналитическую работу, хотя состоит на оперативной должности. Обычно начальство позволяет ей «скидывать» требующие разъездов задания на других сотрудников, вместо этого занимаясь чисто аналитической работой — разработкой схем поимки преступников и прочими умозаключениями. Каменская много курит и пьет кофе, из спиртного предпочитает вермут Мартини бьянко. У неё слабое здоровье: перенесённая травма спины время от времени даёт о себе знать; к тому же у Насти плохие сосуды, она несколько раз перенесла гипотонический криз. Настя не занимается физкультурой и вообще «патологически ленива во всем, что не касается работы», например, она обычно ленится приготовить полноценный обед и давится сухомяткой. Обеды обычно готовит для неё Алексей Чистяков, профессор математики, «гражданский», а с событий книги «Смерть и немного любви» — законный муж. Настя — типичная «сова», ей очень сложно просыпаться утром, и, чтобы прийти в себя, она, принимая душ, сама себе задает разные задачки, логические или на тренировку памяти.

Эмоционально холодна, расчетлива, осторожна, при этом склонна к рефлексии. Сама себя считает трусихой и абсолютной одиночкой, причем последнее кажется ей моральным уродством. У неё нет друзей, за исключением коллег по работе и родственников, и её вполне устраивает данное положение дел.

Настя — полиглот, знает пять иностранных языков и подрабатывает переводчиком художественной литературы. Вообще хорошо разбирается в искусстве. При этом любит свою сыщицкую работу и не представляет без неё жизни.

Связи

Родственники: мать, отец, отчим, сводный брат. К матери и отчиму нежно привязана, с отцом почти не общается, с братом знакомится только в начале романа «Убийца поневоле», потом проникается к нему родственными чувствами. После продолжительной связи наконец вступила в брак с другом детства математиком Чистяковым. Детей нет.

Поддерживает дружеские отношения с коллегой Юрием Коротковым, несколько меньше — с Николаем Селуяновым, Михаилом Доценко. С генералом из главка Заточным Каменскую связывают довольно странные отношения, чем-то подобные дружбе, чем-то — сотрудничеству, чем-то — легкой романтической привязанности. Сама Настя никак не может классифицировать эти чувства на протяжении многих книг, мнение Заточного неизвестно, сын Заточного считает, что отец ухаживает за «тетей Настей». Также Настя испытывает глубокую привязанность к своему начальнику (в конце цикла — бывшему), Гордееву по прозвищу Колобок, своему наставнику в сыщицком ремесле. Приятельские отношения связывают её с Татьяной Образцовой, питерским следователем, по совместительству писательницей-детективистом (её прообразом, почти несомненно, можно считать саму Маринину).

В юности была безумно влюблена в некоего Соловьёва, который её чувств не разделял, а поддерживал отношения лишь из страха перед матерью Насти, у которой работал. Сумев преодолеть своё чувство, Анастасия вернулась к Чистякову, который любил её со школьных лет, и, хотя у неё бывали романтические приключения до брака с ним, больше так сильно не влюблялась. И, даже столкнувшись с Соловьёвым по работе (события книги «Стилист»), поняла, что ничего к нему не испытывает.

Возраст персонажа

Возраст Каменской в книгах Александры Марининой и на экране несколько разнится, поскольку действия, описанные в книге, происходят порой значительно раньше, чем в фильме. Первая серия и первое дело в телесериале «Каменская» «Стечение обстоятельств» датируется 1997—1998 годом, в то время как в книге события разворачиваются в 1992 году. Таким образом, в кино год рождения Анастасии Каменской можно определить 1966-67.

Точный год рождения Анастасии (1960) можно определить по многократным ссылкам, связывающим год текущих событий с её возрастом и годами её знакомства с мужем, начиная с 9-го класса средней школы. День рождения — 16 июня — упоминается в книге «Стилист» («в аккурат в день выборов президента», который прошел 16 июня 1996 года). Кроме того, в 2010 году она празднует пятидесятилетие… .

Ссылки

• Ирина Савкина [www.gender.univer.kharkov.ua/gurnal/gurnal-13-10.pdf История Аси Каменской, которая хотела, да не смогла… (национальные особенности русского феминизма в детективах А. Марининой)] // Гендерные исследования. — Харьков, 2005. — № 13.
• Леонтьева А. [www.a-z.ru/women_cd1/html/leontieva.htm О норвежских коллегах Александры Марининой и Насти Каменской] // Под ред. Е. И. Трофимовой Творчество Александры Марининой как отражение современной российской ментальности.: Сборник статей. — ., 2002. — С. 36-53.
• Петр Вайль, Анатолий Вишевский, Елена Яковлева, Елена Плахова. [archive.svoboda.org/programs/cicles/hero/13.asp Герои времени: Настя Каменская]. Радио Свобода. Проверено 5 июля 2015.

Отрывок, характеризующий Анастасия Павловна Каменская

В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.