Анатолий (Каменский)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Анатолий и фамилией Каменский.

Архиепископ Анатолий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Епископ Томский и Алтайский Анатолий</td></tr>
Архиепископ Иркутский и Верхоленский
12 июля 1920 — 1 февраля 1924
Предшественник:	Иаков (Пятницкий)
Преемник:	Гурий (Степанов)
Имя при рождении:	Алексей Васильевич Каменский

Архиепископ Анатолий (в миру Алексей Васильевич Каменский; 3 (15) октября 1863, Самарская губерния — 20 сентября 1925, Омск) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Иркутский.

Биография

В 1888 году окончил Самарскую духовную семинарию и определён надзирателем той же семинарии.

6 августа 1888 года рукоположён во священника к церкви села Хилково Самарской епархии.

В 1891 году поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, которую окончил со степенью кандидата богословия в 1895 году.

Служение в США

26 августа 1895 года епископом Никандром (Молчановым) пострижен в монашество и назначен настоятелем Ситхинского Михаило-Архангельского собора, смотрителем Миссионерской школы и благочинным церквей Ситхинского округа на Аляске.

В 1897 году возведён в сан архимандрита.

В 1898 году причислен к архиерейскому дому в Сан-Франциско.

В 1899 году назначен заведующим Миннеапольской миссионерской школой.

Служение в России

В 1903 вернулся в Россию и был назначен ректором Одесской Духовной семинарии.

В Одессе принял живейшее участие в монархическом движении. Входил в руководящие органы всех монархических организаций.

Епископ Елисаветградский

10 декабря 1906 году в Свято-Троицком Соборе Александро-Невской Лавры хиротонисан во епископа Елизаветградского, викария Херсонской епархии. Хиротонию совершали: митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский), митрополит Московский Владимир (Богоявленский), митрополит Киевский Флавиан (Городецкий) и другие епископы.

В Елисаветграде поддерживал тесные связи с монархистами. Благодаря своим патриотическим убеждениям был избран депутатом Государственной Думы 4-го созыва от Херсонской губернии.

Епископ Томский

30 июля 1914 года назначен епископом Томским и Алтайским.

Из-за участия в работе государственной думы в Томск прибыл 8 января 1916 года.

Был инициатором создания в Томской епархии монастырских миссионерских курсов, воскресных и праздничных школ для детей.

После февральской революции во многих епархиях начались политические брожения, в которые втянуто было и духовенство. Часть духовенства Томской епархии выразили своё недоверие владыке как политическому деятелю и возбудили ходатайство перед Святейшим Синодом об освобождении епархии от владыки Анатолия и назначении за место него управляющим викарного епископа Бийского Иннокентия. Однако их жалоба осталась без последствий.

Присутствовал на Поместном Соборе 1917—1918 годов в Москве.

23 апреля 1920 года возведён в сан архиепископа.

Вместе с отступающими войсками Колчака из города Томска направился в сторону Дальнего Востока и решил остаться в городе Иркутске.

Епископ Иркутский

С 12 июля 1920 года — епископ Иркутский и Верхоленский.

В 1921—1922 года в Поволжье и центральных районах России разразился сильный голод. Под предлгом помощи голодающим началась кампания по изъятию церковных ценностей. В газете «Красный стрелок» появилось обращение заместителя начальника 5-й армии Котевникова к архиепископу Анатолию с требованием отдать «лишние» золотые вещи, которые лежат в ризницах епархии и не употребляются в процессе богослужения ни в вечерних службах ни в литургии. Архиепископ Анатолий спустя три дня дал ответ, где ссылался на своё неполномочие распоряжаться церковным золотом принадлежащим Иркутской епархии и положился на волю церковных советов и самих верующих, добавив что церковь не прочь помочь голодающим, но «вам мы золота не дадим», миряне вам не доверяют. Как описывает происходящие Кондратий Белов в своем дневнике были проведены собрания верующих на которых было принято золотую церковную утварь большевикам не давать.

Это решение стало причиной ареста архиепископа Анатолий, как сообщила об это газета «Красный Знамя» № 103 от 15 мая 1922 года.

В июле того же года был приговорён к расстрелу с заменой на 10 лет тюремного заключения. Находился в Иркутской тюрьме в одиночном заключении около двух лет. Затем выслан в Москву.

Смерть

1 февраля 1924 года уволен на покой. Последние месяцы жизни проживал при архиепископе Омском Викторе (Богоявленском), с которым нередко служил.

Скончался 20 сентября 1925 года в Омске. Останки архиепископа Анатолия были захоронены на Казачьем кладбище, а затем старанием Татьяны Ракировой перенесены на Старо-Северное кладбище, где покоятся и поныне в одной оградке с могилой архиепископа Алексея (Пантелеева).

Канонизация

В 1981 году решением Архиерейского Собора Русской православной церкви заграницей канонизирован в лике священномученика со включением Собор новомучеников и исповедников Российских (без установления отдельного дня памяти).

Сочинения

• В стране шаманов: Индиане Аляски: Быт и религия их. Одесса, [1906]. XI,[1],139 с.: ил.
• Американские очерки. Одесса, [Б. г.]. 140 с.
• Святитель Алексий, митрополит всея России, Московский чудотворец. Од., 1905.

Ссылки

• [www.pravenc.ru/text/114988.html Православная энциклопедия, т. 2, с. 269—270]
• [www.pstbi.ru/cgi-htm/db.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITcGZeu-yPqJX9X6t Анатолий (Каменский Алексей Васильевич)] // Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века
• [www.hrono.ru/biograf/bio_a/anatoly_kam.php Анатолий (Каменский)] на сайте hrono.ru
• [st-efrem.orthodoxy.ru/krest/aweb/d/an.htm Архиепископ Анатолий (Каменский)]

Отрывок, характеризующий Анатолий (Каменский)

– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.