Анатомический театр (Падуя)

Анатомический театр в Падуе (итал. Teatro anatomico di Padova) — старейший анатомический театр в мире. Открыт в Падуе в 1490 году.

Расположен в Палаццо Бо (Pallazo del Bo) — историческом здании Падуанского университета, одного из старейших университетов Европы и Италии, открытого в 1222 году. Здесь образовалась первая медицинская школа (Падуанская школа).

В восточном крыле университета находится зал медицинского факультета, где сохранился средневековый потолок первого этажа, а также фрески работы Акилле Фуни. Маленькая дверь в зале, над которой помещен герб известного итальянского анатома, хирурга и патолога Иеронима Фабриция (Hieronymus Fabricius ab Acquapendente), ведёт в анатомический театр, который был построен самим учёным в 1594 году и использовался по прямому назначению до 1872 года.

Сохранился в прежнем виде до сегодняшнего дня. Ныне является одной из туристических достопримечательностей Падуи.

Этот уникальный театр имеет деревянную структуру конусообразной эллиптической формы в шесть рядов, предназначенных для зрителей, 0,92 м в высоту каждый. Стол для вскрытия трупов врачами, расположен в центре. Размеры 8,75×10,0 м, высота 12,0 м. Каждая галерея (ряд) оборудован резной балюстрадой. Мест для сидения не предусмотрено; в прошлом, даже герцоги и другие знатные особы должны были стоять в течение нескольких часов. Театр был рассчитан на 200 зрителей. В первом ряду стоял ректор, профессора, дворяне, члены магистрата и члены медицинского заведения. Второй и третий ряды были зарезервированы для студентов, остальные были открыты для публики.

Театр формой напоминает скорлупу грецкого ореха.

В прошлом, когда действовал запрет на вскрытие трупов, тела умерших доставлялись по подземному ходу, непосредственно на секционный стол.

Ссылки

• [www.practicum.org/index.php?option=com_content&view=article&id=65:anatom1&catid=12:2010-01-07-19-31-34&Itemid=14 Анатомический театр]

Отрывок, характеризующий Анатомический театр (Падуя)

– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».