Анафора (литургия)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ана́фора, евхаристическая молитва (др.-греч. ἀναφορά — возношение) — центральная часть христианской литургии, древнейшая по своему происхождению и наиболее важная. Во время анафоры происходит преложение или пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Иисуса Христа (см. Евхаристия).

Данная молитва также называется «благодарение», «жертва», «освящение», «приношение», «евхаристическая молитва». Использование вместо слова «анафора» термина «евхаристический канон»[1] не является корректным из-за того, что западный литургический термин «канон» — это неизменяемая часть западной анафоры. В отдельных случаях анафорой называется вся литургия верных[2].





Структура анафоры

Несмотря на большое разнообразие христианских литургических чинопоследований, во всех анафорах можно выделить общие части:

  • Sursum corda (Вступительный диалог) — диалог, состоящий из возгласов священника и ответов народа;
  • Префация (Praefatio, Вступление) — начальная молитва, содержащая славословие и благодарение Богу (обычно обращена к Богу-Отцу). Как правило, через воспоминание ангельского служения и служения святых (в византийской литургии на церковно-славянском языке возглас священника: «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще») предваряет Sanctus;
  • Санктус (Sanctus, лат. «Святой») — гимн «Свят, Свят, Свят…»;
  • Установление (Institutio) и Анамнесис (Anamnesis, Воспоминание) — воспоминание Тайной Вечери с произнесением тайноустановительных слов Иисуса Христа и воспоминанием домостроительства спасения;
  • Эпиклесис (Epiclesis, Эпиклеза, Призывание) — призывание Святого Духа на Дары или иная молитва, содержащая прошение об освящении Даров;
  • Интерцессия (Intercessio, Ходатайство) — ходатайственные молитвы за живых и усопших, Церковь, а также весь мир, с воспоминанием Богородицы и святых;
  • Доксология (Заключительное славословие).

Порядок частей в различных анафорах может быть разным. В литургиях западно-сирийского, византийского и армянского обрядов тип анафоры — PSAEJ, где P-префация, S-Sanctus, A-анамнесис, E—эпиклеза, J—интерцессия. Александрийские (коптские) анафоры имеют тип PJSAE. Восточно-сирийский (халдейский) обряд — тип PSAJE. Структура традиционной римской анафоры описывается формулой PSEJAJ, то есть содержит две интерцессии. Некоторые исследователи подчёркивают, что в римской анафоре есть и второй эпиклесис, причастный, с его учётом формула должна выглядеть PSEJAEJ.

Типы анафоры

Самые ранние анафоры относятся ко IIIII веку. Постепенно из множества анафор древней Церкви сложились три типа:

После второго Ватиканского собора в богослужение латинской литургии вдобавок к традиционной для латинской церкви анафоре римского канона (она же первая Евхаристическая молитва) были добавлены ещё три анафоры: вторая, взятая из апостольского предания Ипполита Римского; третья — западно-сирийского типа, близкая к анафоре галликанского обряда и четвёртая, близкая к восточной анафоре св. Василия Великого.

Особенностью западных анафор является их большая вариативность, анафора (особенно префация) сильно меняется в зависимости от текущего празднества, дня недели и т. д. Галликанский и мосарабский обряды оставляют лишь малую часть анафоры неизменной.

Восточные анафоры, в том числе и анафоры Иоанна Златоуста и Василия Великого, используемые в православии и грекокатолицизме, более постоянны, изменению подлежит лишь небольшая их часть.

В ходе английской Реформации анафора англиканской литургии претерпела значительные изменения по сравнению с первоначальным каноном римской мессы: из интерцессий исключены призывания святых, изъято упоминание о бескровной жертве и проч. (см. Литургия (в Англиканской церкви), «39 статей», «Книга общих молитв») Под влиянием Оксфордского движения XIX века и интенсивных православно-англиканских дискуссий рубежа XIX — XX веков англиканский евхаристический канон впитал в себя ряд элементов литургий римского и византийского обрядов (в частности, в нём появилась эпиклеза).

Лютеранская анафора имеет формулу PSEA, где после префации, следует санктус, затем эпиклесис, затем анамнесис. Интерцессия как часть анафоры отсутствует, а её текст перенесен в молитву верных.

Напишите отзыв о статье "Анафора (литургия)"

Примечания

  1. Вероятно, заимствованного русскими литургистами из «Евхологиона» Жака Гоара
  2. [www.pravenc.ru/text/115030.html Анафора] // Православная энциклопедия. Том II. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 179—289. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-007-2

Литература

Ссылки

  • [azbyka.ru/dictionary/01/anafora-all.shtml Рубан, Ю. Об анафорах византийского обряда в православном богослужении на сайте «Азбука веры»]
  • [www.portal-slovo.ru/theology/37727.php Евхаристия. Объяснение Литургии. Анафора]
Части Анафоры в христианской литургии
Sursum corda | Префация | Sanctus | Анамнесис | Эпиклеза | Интерцессия

Отрывок, характеризующий Анафора (литургия)

– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.