Ана-Люсия Кортес
| Ана-Люсия Кортес | |
| Ana Lucía Cortez | |
 Мишель Родригес в роли Аны-Люсии Кортес | |
| Первое появление на экране | |
|---|---|
| Последнее появление на экране | |
| Центральные серии | |
| Сезоны | |
| Информация | |
| Возраст |
29 |
| Происхождение | |
| Профессия |
Бывший офицер полиции, офицер службы безопасности аэропорта |
| Актёр | |
| Список персонажей | |
Ана-Люсия Кортес (англ. Ana Lucia Cortez) — вымышленный персонаж американского телесериала «Остаться в живых» (производство канала ABC). Её роль исполнила актриса Мишель Родригес. На протяжении второго сезона сериала Ана-Люсия являлась одним из главных героев. Она бывший полицейский из Лос-Анджелеса, одна из пассажиров хвостовой части рейса 815. На Острове Ана-Люсия становится лидером второй группы выживших. Прожив там 64 дня, она была застрелена другим выжившим пассажиром, Майклом Доусоном.
Биография
До авиакатастрофы
До авиакатастрофы Ана-Люсия была офицером полиции Лос-Анджелеса. Она была беременна, но после того, как во время одного из выездов в неё выстрелил грабитель, она потеряла ребёнка. Пройдя четырёхмесячный курс лечения, Ана-Люсия отказалась опознать задержанного Джейсона МакКормака, а позже застрелила его[1].
После этого Ана-Люсия уволилась из полиции, поссорившись с матерью, которая была её начальником, и стала работать офицером по безопасности в аэропорту Лос-Анджелеса. Там она встретила Кристиана Шепарда, который попросил её сопровождать его в поездке в Австралию в качестве телохранителя. Ана-Люсия согласилась, потому что хотела сбежать от матери. Кристиан предложил использовать вымышленные имена, которые они придумают друг для друга. Любопытно, что он предложил Ане-Люсии имя Сара (так звали бывшую жену Джека, его сына). Четыре дня спустя в Сиднее Кристиан наконец-то приступил к действиям, но не добился желаемого. На вопрос о цели поездки он ответил Ане-Люсии, что они оба сбежали от проблем в семье. Не захотев повторять сценарий отношений Кристиана с его сыном, она отказалась продолжать работу и купила билет на рейс Oceanic 815, чтобы вернуться домой и помириться с матерью[2].
В аэропорту Сиднея Ана-Люсия встретила Джека (сына Кристиана, хотя она и не знала об этом). Они разговорились и договорились продолжить беседу в самолёте[3]. Однако тот ещё в воздухе развалился на части, и двое оказались на разных концах Острова[4].
На острове
После катастрофы Ана-Люсия оказывается в океане и, выбравшись на берег, пытается сделать всё возможное, чтобы помочь другим пассажирам. В ту же ночь часть выживших похищают Другие, таинственные обитатели Острова, ещё девять человек забирают две недели спустя. Во время второго набега Ане-Люсии удаётся убить одного из похитителей, у которого она находит список с описаниями жертв. Подозревая в предательстве одного из выживших, Натана, Ана-Люсия уводит оставшихся людей в джунгли, где вырывает яму и бросает его туда, добиваясь признания. Когда однажды ночью Натан исчезает, выжившие углубляются в джунгли в его поисках и находят бункер под названием «Стрела». Они решают обосноваться там. Спустя некоторое время Ана-Люсия вместе с Гудвином отходит от лагеря и говорит ему, что вычислила, что настоящий предатель — он. После непродолжительной схватки она протыкает Гудвина сломанной веткой, и он умирает. Вернувшись в лагерь, Ана-Люсия сообщает оставшимся, что теперь все они в безопасности.
Вскоре после этих событий Либби и Синди, другие выжившие, приводят к ней Джина, вынесенного волнами на берег после взрыва на плоту. Он пытается сбежать, но Ана-Люсия с несколькими другими людьми преследуют его и натыкаются на Майкла и Сойера, только что причаливших к берегу на оставшемся целым понтоне[5]. Их также берут в плен и кидают всех троих в яму. Позже к ним присоединяется и Ана-Люсия, притворяясь, что её тоже поймали[6]. Как только она убеждается, что они также летели рейсом Oceanic 815, она освобождает их[7]. Из-за раны Сойера всей группе выживших приходится идти через джунгли к лагерю другой группы. Недалеко от него Синди исчезает. Наиболее вероятно, что её похитили Другие. Ошибочно приняв Шеннон за одну из них, Ана-Люсия убивает её[8]. Она чувствует на себе огромную вину за этот поступок и, связав Саида, отказывается продолжать путь и вести остальных. Либби уговаривает Ану-Люсию отпустить всех в лагерь, но Саид остаётся связанным. Спустя некоторое время Ана-Люсия отпускает и его и сама приходит на пляж[1].
Через несколько дней её приглашают в найденный Локком и Буном бункер, где держат человека, утверждающего, что он — Генри Гейл. Ана-Люсия допрашивает его и получает карту, на которой указано местоположение воздушного шара, с помощью которого Генри якобы попал на Остров[9]. Вместе с Саидом и Чарли она действительно находит шар, но вместе с ним и тело настоящего Генри Гейла[10]. Ана-Люсия снова пытается поговорить с таинственным пленником, но тот нападает на неё и почти убивает. Желая мести за себя и за похищенных людей из её группы, она крадёт у Сойера пистолет, возвращается к люку и пытается застрелить «Генри», но не может заставить себя сделать это. Майкл, движимый желанием вернуть себе сына и уплыть с Острова, вызывается помочь Ане-Люсии и убить этого человека вместо неё. Но, получив пистолет и узнав код от двери, он стреляет ей в сердце и убивает её, а после стреляет и в Либби, которая вскоре тоже умирает[2].
После смерти Ана-Люсия появляется в сериале ещё три раза: во сне мистера Эко в серии «?» она просит его помочь Джону[11], и в видении Хёрли в серии «The Lie» даёт тому указания по поводу Саида[12]. В альтернативной реальности за взятку в 125 тысяч долларов помогает бежать Дезмонду, Кейт и Саиду из полицейского фургона при перевозке тех в тюрьму[13]….
Напишите отзыв о статье "Ана-Люсия Кортес"
Примечания
- ↑ 1 2 «Страшные ошибки». Остаться в живых. ABC. 23 ноября 2005. Серия 8, сезон 2.
- ↑ 1 2 «Обмен». Остаться в живых. ABC. 3 мая 2006. Серия 20, сезон 2.
- ↑ «Исход. Часть 1». Остаться в живых. ABC. 18 мая 2005. Серия 23, сезон 2.
- ↑ «История двух городов». Остаться в живых. ABC. 4 октября 2006. Серия 1, сезон 3.
- ↑ «Другие 48 дней». Остаться в живых. ABC. 16 ноября 2005. Серия 7, сезон 2.
- ↑ «Ориентация». Остаться в живых. ABC. 21 сентября 2005. Серия 3, сезон 2.
- ↑ «Все ненавидят Хьюго». Остаться в живых. ABC. 12 октября 2005. Серия 4, сезон 2.
- ↑ «Через джунгли». Остаться в живых. ABC. 9 ноября 2005. Серия 6, сезон 2.
- ↑ «Правда, и только правда». Остаться в живых. ABC. 22 марта 2006. Серия 16, сезон 2.
- ↑ «Взаперти». Остаться в живых. ABC. 29 марта 2006. Серия 17, сезон 2.
- ↑ «?». Остаться в живых. ABC. 10 мая 2006. Серия 21, сезон 2.
- ↑ «The Lie». Остаться в живых. ABC. 28 января 2009. Серия 2, сезон 5.
- ↑ «The End». Остаться в живых. ABC. 23 мая 2010. Серия 17-18, сезон 6.
Ссылки
- [www.imdb.com/character/ch0008673/ Ана-Люсия Кортес] (англ.) на сайте IMDb.com
- [lostpedia.wikia.com/wiki/Ana_Lucia_Cortez Ана-Люсия Кортес] (англ.) на сайте Lostpedia.com
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ана-Люсия Кортес
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
