Ахмед, Ана Молька
| Ана Молька Ахмед | |
| урду اینا مولکا احمد | |
| Имя при рождении: |
Молли Бридгер |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: | |
| Учёба: |
Центральный колледж искусства и дизайна имени Святого Мартина, Лондон |
| Награды: | |
| Звания: | |
| Премии: |
Президентская премия |
Ана Молька Ахмед (урду اینا مولکا احمد; 1917, Лондон, Великобритания — 1994, Лахор, Пакистан) — пакистанская художница, профессор искусств Университета Пенджаба, лауреат Президентской премии 1979 года, кавалер гражданской степени ордена Тамга-и-Имтиаз.
Содержание
Биография
Родилась как Молли Бридгер в 1917 году в Лондоне, в еврейской семье. Её мать была полькой, а отец русским. Изучала живопись, скульптуру и дизайн в колледже Св. Мартина. Получала стипендию для обучения от Королевской академии художеств.
В 1935 года, в возрасте 18 лет, вышла замуж за пакистанского студента Шейха Ахмеда и приняла ислам. После окончания учёбы, в октябре 1939 года переехала в Пакистан. С 1940 года жила в Лахоре. Несмотря на то, что брак распался в 1951 году, осталась в Пакистане.
В 1940 году, усилиями Аны Мольки, был основан департамент изящных искусств Университета Пенджаба (сейчас колледж изящных искусств и дизайна) — первое в Пакистане подобное заведение, принимавшее женщин. Эта школа быстро стала центром обучения изящным искусствам всего Пакистана. Учениками профессора Ахмед были, среди прочих, Колин Давид, Шаукат Махмуд, Абрар Термизи, Гулям Расул, Шахнав аз-Зайди, Джавед Игбал и другие известные художники. Добилась для колледжа лицензии на присвоение степеней бакалавра и магистра.
Писала также стихи. Скончалась 21 апреля 1994 года в Лахоре.
Награды
- Орден Тамга-и-Имтиаз (1963 год)
- Президентская премия 1979 года
- Премия Куад-э-Азам 1982 года
- Премия Худея-туль-Кубра 1983 года
Семья
- Муж, художник Шейх Ахмед (брак распался в 1951 году)
- Две дочери — Тахира Аяз и Зара Давид.
Память
- 14 августа 2006 года Пакистанское почтовое управление выпустило марку, посвящённую Ане Мольке Ахмед. Марка номиналом в 4 рупии, вышла в серии из 10 марок, посвящённых пакистанским художникам.
Напишите отзыв о статье "Ахмед, Ана Молька"
Ссылки
- [pakistanpaedia.com/ana/ana.html The First Female Painter of Pakistan]
- [paintersofpakistan.wordpress.com/2014/03/17/anna-molka-ahmed/ Anna Molka Ahmed]
- [www.thefridaytimes.com/beta2/tft/article.php?issue=20110812&page=29 Remembering Anna Molka Ahmed]
- [www.jahojalal.com/2011/04/ana-molka-ahmed-first-woman-painter-of.html Ana Molka Ahmed — the first woman painter of Pakistan]
Отрывок, характеризующий Ахмед, Ана Молька
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
