Анвиль, Жан Батист Бургиньон де
| Жан Батист Бургиньон де Анвиль | |
| Jean-Baptiste Bourguignon d'Anville | |
| Род деятельности: |
географ и картограф |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Жан Бати́ст Бургиньо́н де Анви́ль (фр. Jean Baptiste Bourguignon d'Anville; 1697—1782) — французский географ и картограф[1], Почётный член Петербургской академии наук. Его карты по древней географии, характеризуется осторожностью и точностью и основались главным образом на его оригинальные исследования, и потому являются особенно ценными. По сравнению с картами его предшественников, эти карты выглядели пустыми, однако всё, нанесённое на них прошло проверку самим Анвилем.
Биография
Жан Батист Бургиньон де Анвиль родился в столице Франции городе Париж 11 июля 1697 года. Его страсть к географическим исследованиям проявилась с ранних лет: в возрасте двенадцати лет он был уже делал попытки составления карт, опираясь карты для латинских авторов. Его первая серьёзная карта, что в Древней Греции, была опубликована, когда ему было пятнадцать, а уже в двадцатидвухлетнем возрасте был уже удостоен звания королевского географа при французском дворе.
Впоследствии де Анвиль был личным секретарем герцога Орлеанского и с 1775 года — адъюнкт-академиком Парижской академии наук.
Анвиль создал более двухсот карт, среди которых «Atlas général» (Париж, 1737—80, 46 карт на 66 листах), «Nouvel atlas de Chine» (Гаага, 1737, 42 карты) и «Atlas antiquus major» (12 листов); текстом для последнего служит «Géographie anciènne abrégée» (3 тома, Пар., 1768).
Его бесценная коллекция карт, состоящая из 10500 номеров, была в 1779 году куплена правительством для королевской библиотеки (ныне Национальная библиотека Франции).
В письме от 5 апреля 1751 года, адресованном президенту Императорской академии наук графу К. Г. Разумовскому, де Анвиль, по просьбе последнего, дал отзыв об изданном тогда академией атласе Российской империи. Письмо это помещено у Карла Свенске: «Материалы для истории составления атласа Российской империи», изд. Императорской академией наук в 1745 году (Санкт-Петербург, 1866).
Жан Батист Бургиньон де Анвиль скончался в городе Париже 28 января 1782 года.
Память
- В честь Анвиля был назван залив, впоследствии получивший название залив Посьета.
- Также в его честь назван кратер на Луне.
Избранная библиография
- «Etats formés en Europe aprés la chute de l’Empire romain en Occident» (Париж, 1771, немецкий перевод Диллингера, Нюрнберг, 1782 и 1796)
- «Traité des mesures itinéraires anciennes et modernes» (Пар., 1769).
Напишите отзыв о статье "Анвиль, Жан Батист Бургиньон де"
Примечания
- ↑ Анвиль Жан-Батист Бургиньон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [www.wdl.org/ru/item/167 «Новый атлас Китая, китайской Татарии и Тибета», на d’Anville от Всемирной цифровой библиотеки]
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49538.ln-ru Профиль Анвиль де Бургиньон Жан-Батист] на официальном сайте РАН
Отрывок, характеризующий Анвиль, Жан Батист Бургиньон де
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
