Ангел Иеговы

А́нгел Иего́вы — одно из имён, под которыми по мнению христианских богословов Сын Божий открывается в Ветхом Завете.

Теофании Ангела Иеговы

Отправной точкой исследования, проводимого в догматическом богословии, является здесь тезис о том, что Ветхий Завет содержит немало «указаний на троичность Лиц [Божиих], а также прикровенные (в смысле неявные, вытекающие из логических рассуждений) указания на множественность лиц в Боге без указания конкретного числа». Имя «Ангел Иеговы» принадлежит числу имён, под которыми Сын Божий «открывается» в Ветхом Завете. Под словом «открытие» в богословской лексике здесь понимается факт появления, явления Бога перед лицом людей — или, с использованием традиционного термина, — теофания.

Ветхий Завет описывает несколько теофаний, в которых упоминается Ангел Иеговы:

• Явление Агари на пути в Суру
• Явление Аврааму во время принесения в жертву Исаака
• Явление Моисею в огненной купине

Явление Агари

Бегство Агари в пустыню и явление ей там Ангела Господня, или, иначе, явление Ангела Агари на пути в Суру — теофания, о которой рассказывается в контексте жизнеописания Авраама в главе 16 Книги Бытия.

Агарь — египтянка, взятая в дом Авраама в качестве служанки его жены Сары. Не имея возможности родить, Сара предложила мужу зачать потомство от Агари, которая к тому времени уже 10 лет жила в их доме. После того, как Агарь забеременела, между ней и Сарой возник конфликт, причину которого Сара объяснила Аврааму так: «я отдала служанку мою в недро твое; а она, увидев, что зачала, стала презирать меня» (Быт. 16:5). На это Авраам ответил: «вот, служанка твоя в твоих руках; делай с нею, что тебе угодно», после чего «Сара стала притеснять её, и она убежала от неё» (Быт. 16:5).

По пути в Суру, у источника воды, находившегося в пустыне у дороги между Кадесом и Баредом, Агарь увидела ангела:

И нашёл её Ангел Господень у источника воды в пустыне, у источника на дороге к Суру. И сказал [ей Ангел Господень]: Агарь, служанка Сарина! откуда ты пришла и куда идешь? Она сказала: я бегу от лица Сары, госпожи моей. Ангел Господень сказал ей: возвратись к госпоже своей и покорись ей. И сказал ей Ангел Господень: умножая умножу потомство твое, так что нельзя будет и счесть его от множества. И ещё сказал ей Ангел Господень: вот, ты беременна, и родишь сына, и наречёшь ему имя Измаил, ибо услышал Господь страдание твоё;

— Быт. 16:7–11

Данная ангелофания рассматривается как теофания на основании следующей цитаты

И нарекла [Агарь] Господа, Который говорил к ней, сим именем: Ты Бог видящий меня. Ибо сказала она: точно я видела здесь в след видящего меня. Посему источник тот называется: Беэр-лахай-рои

— Быт. 16:13–14

Явление Аврааму

По Книге Бытия (глава 22), Бог, желая испытать силу веры Авраама, повелел ему принести своего любимого сына Исаака в жертву. Авраам повиновался и, взяв с собой сына, направился в путь к месту, указанному Богом для принесения «жертвы всесожжения» — в землю Мория. Достигнув на третий день пути одной из гор и взойдя на её вершину, Авраам соорудил жертвенник, положил в него дрова, а сверху — связанного им Исаака. По библейскому закону, приносимую во всесожжение живую жертву надлежало перед этим умертвить (заколоть). Авраам уже занёс над Исааком нож,

Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня.

— Быт. 22:11–12

После этого Авраам увидел и принёс в жертву овна вместо Исаака. Указание на Иегову здесь дано в следующем стихе: «И нарек Авраам имя месту тому: Иегова-ире. Посему и ныне говорится: на горе Иеговы усмотрится» (Быт. 22:14).

В этом же месте, на той же горе, происходит повторная теофания: «И вторично воззвал к Аврааму Ангел Господень с неба и сказал: Мною клянусь, говорит Господь,…» (Быт. 22:15–16)

Уже в раннехристианской доктрине жертвоприношение Исаака начинает приобретать догматическое значение, как ветхозаветное явление Христа. В Евангелии от Иоанна Иисус сам представляет эту историю как прообраз своей предстоящей крестной жертвы: «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Ин. 8:56). Эту трактовку во II веке представляют Ириней Лионский, в IV веке Григорий Богослов и Иоанн Златоуст и т. д.

Явление Моисею

Место действия этой теофании, описываемой в Книге Исход — гора Хорив, называемая в тексте Библии Божией (Исх. 3:1). Рядом с этой горой Моисей оказывается случайно, удалившись вместе со стадом овец своего тестя Иофора на большее, чем обычно, расстояние от дома.

И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста… Моисей сказал: пойду и посмотрю… Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая.

— Исх. 3:2–5

В этой теофании речь идёт уже не об ангеле, а непосредственно о Боге. Вступая с Моисеем в диалог, он неоднократно называет Моисею своё имя:

И сказал: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова… И сказал Господь: Я увидел страдание народа Моего в Египте… Я пошлю тебя к фараону; и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых.

Моисей сказал Богу: кто я, чтобы…? И сказал [Бог]: Я буду с тобою, и вот тебе знамение…

И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий [Иегова] послал меня к вам.

И сказал ещё Бог Моисею: так скажи сынам Израилевым: Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова послал меня к вам. Вот имя Мое на веки, и памятование о Мне из рода в род. Пойди, собери старейшин Израилевых и скажи им: Господь, Бог отцов ваших, явился мне, Бог Авраама, Исаака и Иакова, и сказал:…

— Исх. 3:6–17

Неопалимая Купина в этом сюжете — также ещё и отдельный ветхозаветный прообраз, указывавший на Богоматерь в связи с непорочным зачатием Христа от Духа Святого.

Ангел лица Его

«Ангел лица Его» — ещё одно ветхозаветное «указание на Лицо Сына Божия с различением Его от Лица Бога Отца», часто рассматриваемое совместно с Ангелом Иеговы. Здесь имеются в виду слова пророка Исаии:

Во всякой скорби их Он не оставлял их, и Ангел лица Его спасал их (Ис. 63:8–9)

Здесь глагол «спасал» трактуется как прикровенное указание на Спасителя — ср. комментированную цитату прот. О. Давыденков:

Пророк Исайя (Ис. 63:8–10) говорит: «Он (т. е. Господь) был для них Спасителем, во всякой скорби их Он не оставлял их (имеется в виду израильтян) и Ангел лица Его спасал их».

— Давыденков О., прот. Догматическое богословие

Этот фрагмент также примечателен одновременным упоминанием и Третьего Лица: «Но они возмутились и огорчили Святаго Духа Его» (Ис. 63:10).

Вместе с тем, имеются и другие догматические трактовки. Так, архимандрит Никифор в «Библейской энциклопедии» отмечает, что «под сим наименованием некоторые разумеют Архангела Гавриила, стоящего пред лицом Божиим; другие же относят означенное выражение к Самому Воплощенному Слову, которое есть сияние Славы Отчей».

См. также

• Ангелология
• Ангел Господень (богословие)
• Иммануил
• Небесное воинство

Литература

• Давыденков О., прот. [www.sedmitza.ru/text/431669.html Догматическое богословие].
• Никифор, архим. [azbyka.ru/hristianstvo/bibliya/entsiklopediya/0/arhimandrit_nikifor_bibleiskaya_entsiklopediya_0000-all.shtml Библейская энциклопедия].
• Лопухин О. П., проф. [azbyka.ru/hristianstvo/bibliya/tolkovanie/lopuhin/LOP/index.htm Толковая Библия].

• Wayne Jackson. [www.christiancourier.com/articles/310-a-brief-study-of-the-angel-of-jehovah A Brief Study of the Angel of Jehovah] // Christian Courier Publications. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1559-2235&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1559-2235].

Отрывок, характеризующий Ангел Иеговы

Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.