Ангерер, Петер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Спортивные награды
Биатлон
Олимпийские игры
Бронза Лейк-Плэсид 1980 эстафета 4x7,5 км
Золото Сараево 1984 индивидуальная гонка 20 км
Серебро Сараево 1984 спринт 10 км
Бронза Сараево 1984 эстафета 4x7,5 км
Серебро Калгари 1988 эстафета 4x7,5 км
Чемпионаты мира
Серебро Лахти 1981 эстафета 4x7,5 км
Бронза Антерсельва 1983 индивидуальная гонка 20 км
Серебро Антерсельва 1983 спринт 10 км
Бронза Минск 1982 эстафета 4x7,5 км
Бронза Рупольдинг 1985 эстафета 4x7,5 км
Бронза Лейк-Плэсид 1987 эстафета 4x7,5 км

Пе́тер А́нгерер (нем. Peter Angerer; 14 июля 1959, Зигсдорф, Бавария) — западногерманский биатлонист, олимпийский чемпион 1984 года в индивидуальной гонке на 20 км, двукратный серебряный (1984 — в спринте, 1988 — в эстафете) и бронзовый (1980, 1984 — в эстафете) призёр Олимпийских игр. Обладатель кубка мира 1982—1983.

Напишите отзыв о статье "Ангерер, Петер"



Ссылки

  • [data.biathlonworld.com/data/archives.aspx?IbuId=BTGER11407195901 Профиль IBU] (англ.)


Отрывок, характеризующий Ангерер, Петер

– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.