Ангермюллер, Рудольф
| Рудольф Ангермюллер | |
| Rudolph Angermüller | |
| Дата рождения: |
2 сентября 1940 (83 года) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
|
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
исследователь жизни и творчества В. А. Моцарта и А. Сальери |
Рудольф Ангермюллер (нем. Rudolph Angermüller; р. 2 сентября 1940, Гаддербаум) — немецкий музыковед, известный прежде всего как исследователь жизни и творчества В. А. Моцарта[1].
Биография
Рудольф Ангермюллер родился в маленьком городке Гаддербауме[de], недалеко от Билефельда[1]. В 1961 году окончил в Билефельде консерваторию, где изучал теорию музыки, обучался игре на фортепиано и контрабасе[1][2]. После окончания консерватории, до 1970 года, изучал музыковедение, а также романистику и историю в Майнце, Мюнстере и Зальцбурге[2]. В 1970 году защитил в Зальцбургском университете докторскую диссертацию, посвящённую Антонио Сальери. Его диссертация насчитывала 1200 страниц: «Я просто не мог остановиться», — говорил Ангермюллер[1]. Позже эта диссертация превратилась в 3-томную биографию композитора.
Между тем Ангермюллер с детства был страстным поклонником Моцарта и, как утверждает он сам, уже в 14 лет знал наизусть Каталог Кёхеля[1]. В 1968—1975 годах он работал в Институте музыковедения при Зальцбургском университете и в конце концов принял австрийское гражданство[1]. В 1982 году Ангермюллер возглавил научное отделение Международного фонда Моцартеум, в 1988—2004 годах был генеральным секретарём фонда[1][2].
Научная деятельность
Научная деятельность Р. Ангермюллера посвящена главным образом Моцарту — очищению его биографии от романтических легенд и мифов[3].
Сочинения
- Antonio Salieri. Sein Leben und seine weltlichen Werke unter besonderer Berücksichtigung seiner «großen» Opern. 3 Bände (1971—1974)
- Mozarts Reisen in Europa. 1762—1791
- Antonio Salieri. Dokumente seines Lebens unter Berücksichtigung von Musik, Literatur, Bildender Kunst, Architektur, Religion, Philosophie, Erziehung, Geschichte, Wissenschaft, Technik, Wirtschaft und täglichem Leben seiner Zeit. 3 Bände (2000)
- Mozart 1485/86 bis 2003: Daten zu Leben, Werk und Rezeptionsgeschichte der Mozarts
- Florilegium Pratense. Mozart, seine Zeit, seine Nachwelt. Ausgewählte Aufsätze von Rudolph Angermüller anläßlich seines 65. Geburtstages.
- Mozart und die französische Sprache (2005)
- Ich, Johannes Chrisostomus Amadeus Wolfgangus Sigismundus Mozart. «Eine Autobiografie» (1991)
- Mozart muss sterben. Ein Prozess (2005)
Напишите отзыв о статье "Ангермюллер, Рудольф"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Hacker H. [www.zeit.de/2005/50/oe_salzburg Das wandelnde Köchelverzeichnis] (нем.) // Die Zeit : журнал. — 14. Dezember 2005. — Nr. 50.
- ↑ 1 2 3 [www.literra.info/buecher/portrait.php?id=874 Portrait: Rudolph Angermüller]. Autoren und ihre Werke. LITERRA. Проверено 19 ноября 2014.
- ↑ Сусидко И. П., Луцкер П. В. Новые тенденции в моцартоведении последних десятилетий // Моцарт и моцартианство (сборник статей) / Редактор-составитель А. М. Цукер. — М.: Композитор, 2007. — С. 11. — ISBN 5-85285-280-5.
Отрывок, характеризующий Ангермюллер, Рудольф
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
