Ангилеев, Владимир Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Иванович Ангилеев
Дата рождения

12 октября 1878(1878-10-12)

Дата смерти

17 мая 1951(1951-05-17) (72 года)

Место смерти

Дорнштадт, Германия

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

пехота

Годы службы

1897—1920

Звание

генерал-майор

Сражения/войны

Первая мировая война, Гражданская война

Награды и премии
4-й ст. 4-й ст.

Влади́мир Ива́нович Ангиле́ев (1878—1951) — герой Первой мировой войны, участник Белого движения, генерал-майор.



Биография

Православный.

Среднее образование получил в Бакинском реальном училище. В 1899 году окончил Тифлисское пехотное юнкерское училище по 2-му разряду, откуда выпущен был подпрапорщиком в 155-й пехотный Кубинский полк. 1 марта 1900 года произведен в подпоручики.

Чины: поручик (ст. 01.03.1904), штабс-ротмистр (ст. 01.03.1908), капитан (ст. 01.03.1912), подполковник (1915), полковник (1917).

В Русско-японскую войну состоял при штабе генерала Мищенко, был ранен. За боевые отличия награждён несколькими орденами, в том числе орденом св. Анны 4-й степени с надписью «за храбрость». В 1907 году был переведен в Отдельный корпус пограничной стражи. На 1 января 1909 года — штабс-ротмистр Бакинской пограничной бригады. В 1913 году — числящийся по армейской пехоте, состоящий в ведомстве МВД приставом 5-го участка Бакинского полициймейстерства.

В Первую мировую войну вступил в составе 124-го пехотного Воронежского полка. Был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени

За то, что в бою 8-го декабря 1914 года к югу от д. Ковалева и Ионины, командуя ротой, разведал расположение неприятельских батарей и, двинувшись вперед в направлении на одну из батарей, выбил противника из лежавших впереди окопов, после чего, не останавливаясь, под сильным артиллерийским огнем двух орудий этой батареи, продолжал наступать, открыл частый ружейный огонь по прислуге, а сам с 15-ю нижними чинами бросился к батарее, лично вынул замки из 3-х орудий и, оставив караул при орудиях, продолжал дальнейшее наступление, причем захватил в плен 40 нижних чинов.

На 12 июня 1915 года — капитан, на 23 сентября того же года — подполковник 124-го пехотного полка. Произведен в полковники 2 марта 1917 года. Позднее был назначен командиром полка.

В 1918 году присоединился к Добровольческой армии, затем — в Вооруженных силах Юга России и Русской армии Врангеля. Летом 1920 года был тяжело ранен в Северной Таврии, находясь в составе 1-го корпуса. Был произведен в генерал-майоры. В Галлиполи — в составе Алексеевского полка, в 1921 году — в Болгарии.

В годы Второй мировой войны служил в Русском корпусе на Балканах. 7 сентября 1942 года назначен командиром 7-й роты 3-го полка (в чине гауптмана), 17 августа 1943 года — командиром штабной роты того же полка. После окончания Второй мировой войны жил в Германии. В 1948 году был избран председателем Союза Георгиевских кавалеров, а в 1949 году — председателем Союза русских увечных воинов.

Скончался в 1951 году в Дорнштадте. Похоронен на местном кладбище. Был женат.

Награды

Источники

  • Личный состав чинов Отдельного корпуса пограничной стражи по старшинству. Составлен по 1 января 1909 г. — С.-Петербург, 1909. — С. 428.
  • Волков С. В., Стрелянов (Калабухов) П. Н. Чины Русского корпуса: биографический справочник в фотографиях. — М., 2009.
  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=354 Ангилеев, Владимир Иванович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
  • [regiment.ru/bio/A/1033.htm Биография на сайте «Русская императорская армия»]

Напишите отзыв о статье "Ангилеев, Владимир Иванович"

Отрывок, характеризующий Ангилеев, Владимир Иванович

Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?