Англиканская церковь Святого Андрея (Москва)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Церковь Англии
Англиканская церковь Святого Андрея
St. Andrew's Anglican Church

Здание церкви, 2009 год
Страна Россия
Адрес Москва, Вознесенский пер., 8/5, стр. 2
Координаты 55°45′29″ с. ш. 37°36′19″ в. д. / 55.757962° с. ш. 37.605172° в. д. / 55.757962; 37.605172 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.757962&mlon=37.605172&zoom=16 (O)] (Я)
Конфессия Англиканство
Епархия Диоцез в Европе 
Архитектурный стиль Викторианская неоготика
Архитектор Ричард Нилл Фримен
Строительство 18821884 годы
Здания:
церковь • дом капеллана
Настоятель Клайв Фейрклоу
Статус  Объект культурного наследия города Москвы [data.mos.ru/opendata/530/row/2952315 № 2952315]№ 2952315
Материал кирпич
Состояние Действующая церковь
Сайт [moscowanglican.org/ Официальный сайт]
 памятник архитектуры (региональный)

Англика́нская церковь Cвято́го Андре́я в Москве́ — единственная англиканская церковь в Москве. Расположена по адресу: Вознесенский переулок, дом 8/5, строение 2.

Богослужения проходят только на английском языке. Приход церкви интернационален — это люди более чем из 40 стран, разных национальностей и ветвей христианства. Церковь является центром Московского дьяконства, к которому принадлежат также капелланства в Санкт-Петербурге и Владивостоке, частью Восточного Архидиаконства Диоцеза в Европе Провинции Кентербери Церкви Англии.

В помещениях церкви расположены Англиканско-православный образовательный центр, библиотека, воскресная школа и англоязычное Общество анонимных алкоголиков. Приход святого Андрея поддерживает Russian Orphan Opportunity Fund (ROOF, фонд помощи российским сиротам), который помогает воспитанникам и выпускникам детских домов.





История

История англиканской общины в Москве начинается в 1553 году, когда царь Иван Грозный позволил британским купцам проводить богослужения в соответствии с их вероисповеданием. До пожара Москвы 1812 года богослужения англиканской общины в Москве проходили в здании голландской реформатской церкви на углу Немецкой улицы и Голландского переулка в Немецкой слободе.

После того, как церковь сгорела, для строительства собственной церкви предполагалось купить часть земельного владения генеральши Е. А. Кологривовой в Сретенской полицейской части, близ Сухаревой башни, напротив Спасских казарм, однако сделка не состоялась. Была временно арендована небольшая часть особняка XVIII века, принадлежавшего княгине Анны Голицыной (1782—1863), дочери генерал-фельдмаршала князя А. А. Прозоровского. Особняк выходил красивым классическим фасадом на Тверскую улицу и находился на месте современного дома № 15 на углу Малого Гнездниковского переулка. Первое богослужение состоялось в воскресенье, 8 ноября 1825 года.

В Вознесенском переулке

В 1828 году у наследников гвардейского прапорщика Петра Алексеевича Наумова был приобретён большой каменный дом в Большом Чернышёвском переулке (ныне Вознесенский), построенный предыдущими владельцами Колычевыми, в котором после переоборудования была открыта «британская часовня»[1]. В 1870-е годы, когда англиканская община в Москве достаточно разрослась и единственная часовня уже не могла вместить всех прихожан, встал вопрос о строительстве новой церкви. В августе 1878 года было отправлено письмо в Русскую компанию в Лондон; в письме говорилось о плохом состоянии часовни и необходимости постройки новой. Последнее богослужение в британской часовне прошло 11 апреля 1882 года[2].

Было решено собрать пожертвования и строить новое обширное здание, проект которого был заказан английскому архитектору Ричарду Ниллу Фримену, известному в Ливерпуле своими проектами школ, частных домов и церквей. Он прислал в Москву проект типично английской церкви в стиле викторианской готики, который был принят единогласно. Здание церкви строилось в течение 18821884 годов, предположительно, под непосредственным руководством московского архитектора Бориса Фрейденберга[1], так как по сей день нет никаких свидетельств о том, что Ричард Фримен когда-либо был в Москве.

Первая служба в новой церкви прошла 2 сентября 1884 года. 13 января 1885 года состоялось торжественное богослужение, на котором специально прибывший из Лондона епископ Джонатан Титкомб официально освятил церковь в честь святого апостола Андрея, покровителя Шотландии, так как именно шотландцы составляли подавляющее большинство в английской общине в Москве.

Впоследствии многие английские путешественники, посещавшие Москву, писали о странном впечатлении, которое производила на них эта церковь — они как будто попадали не в Москву, а в обычный провинциальный английский городок, так характерна для него была церковь святого Андрея[1]. Московская англиканская церковь была не только местом молитвы и богослужений, но общественным центром британской колонии. В здании церкви находились библиотека, комната для собраний, архив; наверху башни было устроено хранилище — комната-сейф, в которой члены общины хранили ценности.

Во время Первой мировой войны более 85 членов общины служили в действующей армии; в Москве был организован Британский госпиталь, в котором лечились более 1300 раненых русских воинов.

Советские годы

Во время московских боёв в октябре 1917 года, большевики установив пулемёт на самой высокой постройке, башне церкви св. Андрея, пытались остановить продвижение войск Временного правительства к Моссовету через Большой Чернышёвский (ныне Вознесенский) и Брюсов переулки. Содержимое хранилища в башне бесследно пропало в 1917 году: настоятель церкви сообщал в Лондон, что его посетили представители новых властей и увезли 126 запечатанных ящиков и 193 тысячи рублей[1].

Церковь после Октябрьской революции ещё некоторое время действовала. Последнее упоминание относится к 1920 году, когда 11 апреля состоялось бракосочетание Френка Альберта Уэйла и Елены Балаковой. О времени закрытия церкви информация отсутствует, но известно, что 5 февраля 1921 года она была предоставлена для размещения дипломатического представителя Финляндии в РСФСР Антти Ахонена. Он служил представителем Финляндии в Москве около шести месяцев[3]. В дальнейшем помещения церкви стали использовать как склад, а потом как общежитие.

С 1960 года в нём располагалась студия грамзаписи «Мелодия», занимавшаяся записью и выпуском грампластинок — акустика церковного зала была оценена по достоинству, в нем записывались все ведущие музыканты.

Постсоветские годы

В 1991 году было получено разрешение на проведение богослужений, на которые приезжал англиканский священник из Хельсинки, с 14 июля того же года в церкви возобновились регулярные богослужения, которые проходили раз в месяц. В 1993 году в Москву был назначен капеллан и богослужения стали проводиться каждое воскресенье.

19 октября 1994 года, во время визита королевы Великобритании Елизаветы II в Москву, российский президент Борис Ельцин пообещал удовлетворить её просьбу и вернуть здание церкви — англиканской общине, после чего студия грамзаписи «Мелодия» все помещения освободила.

Весной 2006 года приход святого Андрея организовал программу великопостных бесед, встреч и дискуссий. Частью великопостной программы обновления духовной жизни был круглый стол с представителями Библейского богословского института святого апостола Андрея, Свято-Филаретовского православного института и прихода свв. Косьмы и Дамиана.

16 июня 2014 года, Москву покинул настоятель англиканской церкви Святого Андрея преподобный каноник отец Саймон Стивенс, который прожил 15 лет в двухэтажном пасторском домике в Вознесенском переулке. Отец Саймон служил англиканским настоятелем России, Украины, Польши и Монголии и выполнял обязанности специального представителя Архиепископа Кентерберийского перед Русской православной церковью. На его место был назначен Клайв Фейрклоу.

Архитектура

Здание церкви построено в викторианском стиле, стилизованном под английскую готику. Это однонефная неоготическая красно-кирпичная базилика с примыкающей вплотную к северо-западной части церкви квадратной в сечении башней. Общая площадь всех помещений — около 3,5 тысяч квадратных метров. В настоящее время, архитектура церкви, нуждающейся в полной реставрации, имеет отличия от своего первоначального варианта.

Башня церкви увенчана по углам четырьмя небольшими остроконечными пинаклями с флюгерами. Она никогда не являлась колокольней, так как колокола на ней так и не были установлены.[4] Нижняя часть башни — проходная, в которой имеется два входа с улицы: северный (главный вход) и восточный, а также выход в нартекс церкви. Главный вход по бокам украшен изображениями двух архангелов — Гавриила и Михаила. Потолок проходной состоит из крестового свода, образованного диагональными арками. На втором этаже башни находится бывший хоровой класс с выходом на хоры, на остальных этажах — служебные помещения, которые в настоящее время занимает не принадлежащая церкви библиотека, в которой находится около 10 тысяч книг по теологии, доступ к которым имеют христианские студенты-теологи.

В нартексе есть проход в однонефный молитвенный зал, от которого он отделён стеной с тремя двустворчатыми дверьми, к старинной чугунной винтовой лестнице, которая ведет на верхние этажи башни, а также в южную пристройку церкви. Над притвором расположены хоры, открытые в основную часть церкви, на которых до 1920-х годов располагался хор и духовой орган.

Внутреннее убранство нефа — лаконичное, однако благодаря этому эффектно смотрится потолок из вековых дубовых стропил и балок, создающих иллюзию средневековья. Стены выкрашены белым, стрельчатые оконные проёмы в них когда-то украшали витражи, утраченные в советское время. На внутренних поверхностях боковых стен находятся 14 небольших барельефов в оправе в форме креста — 14 стояний Крестного пути Иисуса Христа. Изначально для искусственного освещения использовали торшеры, которые во второй половине XX века заменили люстрами с лампами накаливания. Пол церкви, за исключением пресвитерия, выстлан паркетной доской. Бо́льшая часть площади занимают места для прихожан — два сектора стульев, разделенных продольным и поперечным проходами.

В восточной части церкви имеется выступ с небольшим возвышением — ориентированная на восток гранёная апсида с тремя стрельчатыми окнами и распятием по центру, образующая пресвитерий, в котором находится самый важный элемент церкви — алтарь. На деревянном алтаре церкви изображена хризма — монограмма Христа. Изначально алтарь церкви находился в задней части пресвитерия, примыкающей к стене апсиды, которая была отделёна от остальной части церкви балюстрадой.

Дом капеллана

 памятник архитектуры (региональный)[5]

В 1894 году рядом с входом на церковный участок по проекту архитектора Бориса Фрейденберга было построено небольшое двухэтажное строение для настоятеля церкви на средства Джейн Мак-Гилл в память её мужа, владельца чугунолитейной фабрики Роберта Мак-Гилла[1].

На боковой стене, под гипсовым изображением святого Георгия и геральдическими символами Англии, Шотландии и Ирландии — розы, чертополоха и клевера соответственно — была помещена надпись: «Built for St. Andrew’s church in memory of Robert McGill by his widow. AD 1894» («Построено для церкви святого Андрея в память о Роберте МакГилле его вдовой. 1894 год от Рождества Христова.»)[6].

Дом является частью ансамбля англиканской церкви святого Андрея и памятником архитектуры регионального значения. Располагается по адресу: Вознесенский переулок, дом 8/5, строение 1. В настоящее время в нём проживает настоятель церкви.

Музыка

В 1885 году в церкви святого Андрея был установлен английский духовой орган фирмы «Бриндли и Форстер» (Brindley & Foster), который имел 19 регистров, 2 мануала и педаль (19/II/P). Ранее, в 1877 году, эта же фирма изготовила орган для англиканской церкви в Санкт-Петербурге. На рубеже XIX—XX веков органистом церкви был Борис Егорович Рамзей, который с 1900 по 1903 год также возглавлял органный класс Московской консерватории[7]. В советское время орган был уничтожен, ни фотографий, ни документов об органе практически не осталось.

В настоящее время духового органа в церкви нет и его установка в ближайшем будущем не планируется. Богослужения сопровождаются в основном игрой на рояле и пением непрофессионального церковно-приходского хора.

Каждый четверг и воскресенье в 19:30 в церкви проводятся благотворительные концерты органной музыки с использованием трехмануального электронного цифрового органа фирмы «Viscount», выносные динамики которого установлены на хорах церкви. В них участвуют профессиональные музыканты, лауреаты международных конкурсов, солисты Филармонии и Большого театра, а также Европейских оркестров и оперных театров, известные коллективы. Собранные средства идут также в фонд реставрации церкви святого Андрея.

Персоналии

Настоятели прихода:

Директор музыки — Николетт Кирк.

Фотогалерея

См. также

Напишите отзыв о статье "Англиканская церковь Святого Андрея (Москва)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 Романюк С. К., 2015.
  2. [moscowanglican.org/about-us/our-mission/the-history-of-anglican-church-in-russia/ The history of the Anglican Church in Russia]
  3. [www.finland.org.ru/public/default.aspx?nodeid=36970&contentlan=15&culture=ru-RU Посольство Финляндии, История]
  4. The Village — [www.the-village.ru/village/city/city-interview/145679-svyaschennik-saymons-stivens Интервью. Настоятель англиканской церкви Саймон Стивенс об отъезде из России]
  5. [data.mos.ru/opendata/7702155262-obekty-kulturnogo-naslediya-i-vyyavlennye-obekty-kulturnogo-naslediya/row/19659764 Объект № 19659764]. Портал открытых данных Правительства Москвы.
  6. В Спиридоньевском переулке в 1904 году был открыт так называемый «Дом Святого Андрея». Он располагался в трёхэтажном здании, построенном по проекту архитектора В. Я. Валькота на средства Джейн (Евгении Ивановны) Мак-Гилл. Он был предназначен для проживания американских и английских гувернанток, не имевших постоянного места жительства в Москве. Над аркой входа кроме гербов Англии (три льва), Шотландии (лев на задних лапах), Ирландии (арфа) и Уэльса (дракон) был размещён щит со Св. Георгием, андреевский крест и четыре национальных символа: роза, чертополох, клевер и дракон.
  7. Из истории мировой органной культуры XVI—XX веков / под ред. М. Воиновой и Е. Кривицкой. — М.: ООО «Музиздат», 2008. — С. 714. — 864 с. — 600 экз. — ISBN 978-5-904082-03-1.

Литература

  • Москва начала века / авт.-сост. О. Н. Оробей, под ред. О. И. Лобова. — М.: O-Мастеръ, 2001. — С. 192-193. — 701 с. — (Строители России, ХХ век). — ISBN 5-9207-0001-7.
  • Романюк С. К. Британские традиции в облике Москвы // Московский журнал. — 2015. — № 10. — С. 59—73.

Ссылки

  • [moscowanglican.org/ Официальный сайт (англ.)]
  • [epic-hero.ru/2011/03/26/anglican/ Epic-Hero.ru — Семь неизвестных фактов об Англиканской церкви Святого Андрея]
  • [www.afisha.ru/msk/schedule_concert_place/4775/ Афиша.ру — Англиканская церковь Святого Андрея]
  • [www.grigoriankoncert.ru/ Концерты органной музыки в Англиканской церкви]
  • [ru.calameo.com/read/000798340c1a111574d65 Распоряжение главнокомандующего в Москве графа Ф. В. Ростопчина московскому обер-полицмейстеру генерал-майору П. А. Ивашкину о выделении места для постройки здания англиканской реформаторской церкви, 28 мая 1814 года. стр.72]
  • The Village — [www.the-village.ru/village/city/city-interview/145679-svyaschennik-saymons-stivens Интервью. Настоятель англиканской церкви Саймон Стивенс об отъезде из России]

Отрывок, характеризующий Англиканская церковь Святого Андрея (Москва)

– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.