Англистика
Англи́стика, или англи́йская филоло́гия, — наука, изучающая английский язык и английскую литературу. Как академическая дисциплина англистика преподаётся в учебных заведениях.
Традиционно в англистику включаются: литература, написанная на английском языке во всех англоязычных странах (Великобритания, США, Ирландия, Канада, Австралия, Новая Зеландия и т. д.), структура английского языка (фонетика, морфология, синтаксис, словообразование, семантика, прагматика, стилистика и т. д.) и социолингвистика (дискурсивный анализ печатных текстов и живой речи, история английского языка, преподавание и изучение в мире).
Развитие англистики в англоязычных странах и в Германии существенно расходилось, в частности — в межвоенный период. В 1920 году нацист ский теоретик расизма Ханс Гюнтер назвал английский язык язы ком «безжалостного акта воли»[1]. Анг листика, процветавшая при нацистах, характеризовала английский язык как «язык воли, язык борьбы за выживание, язык, в котором до сих пор действуют “законы жизни”, а значит проявляется воля расы, воля крови»[2][3].
В современной англистике прослеживается две крупные тенденции:
- расхождение между ирландской и английской литературной традицией;
- большая популяризация английского языка в бывших колониях.
Напишите отзыв о статье "Англистика"
Примечания
- ↑ Hans F. K. Günther, Ritter, Tod und Teufel. Der heldische Gedanke (München, edition of 1920), S. 96: “Ruchlose Willenstat”;
- ↑ Volker Raddatz, Englandkunde im Wandel deutscher Erziehungsziele (n. p., 1977), p. 152;
- ↑ Gerwin Strobl, The Germanic Isle. Nazi perceptions of Britain (Cambridge, 2000), pp. 42, 64.
Литература
- Barbara Korte, Klaus Peter Müller, Josef Schmied. Einführung in die Anglistik. — 2., überarb. und aktualisierte Aufl.. — Stuttgart, Weimar: Metzler, 2004. — ISBN 3-476-01894-6.
Отрывок, характеризующий Англистика
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
