Англо-иракские договоры

Англо-иракские договоры — договоры между правительством Соединённого королевства Великобритании и Ирландии и представителями мандатной территории Месопотамия, с 1921 года — Королевства Ирак. Носили неравноправный характер и были направлены на сохранение колониального господства Англии в Ираке.

Договор 1922 года

25 апреля 1920 года конференция Антанты в Сан-Ремо передала Великобритании мандат на управление Ираком сроком на 4 года. 14 июня 1922 года министр по делам колоний Великобритании Уинстон Черчилль объявил, что английская администрация Ирака будет заменена на арабское правительство.

Договор 1922 года был заключен 10 октября в Багдаде британским правительством с временным иракским правительством, созданным после подавления антибританского восстания в Ираке в июле-декабре 1920 года сроком на 20 лет. Был ратифицирован иракским Учредительным собранием 11 июля 1924 года лишь в результате давления Англии. Оформил мандатную зависимость Ирака от Великобритании (был утвержден Советом Лиги Наций в сентябре 1924 года). Согласно договору, Ирак лишался права самостоятельно вести внешнюю политику и обязывался руководствоваться британскими советами в вопросах, касавшихся финансов и международных отношений. Контроль над вооружёнными силами, финансами, всей политической и экономической жизнью страны передавался в руки английского верховного комиссара. Договор 1922 года встретил значительное сопротивление в Ираке, и Англия была вынуждена по протоколу 30 апреля 1923 года сократить срок действия Англо-иракского договора 1922 года до 4 лет.

Договор 1926 года

Договор 1926 года был подписан 13 января в Багдаде. С согласия Совета Лиги наций договор продлевал срок действия Англо-иракского договора 1922 года до 1950 года, если до этого времени Ирак не станет членом Лиги наций, что автоматически избавляло его от британского мандата.

Договор 1927 года

Договор 1927 года был подписан 14 декабря в Лондоне, но не был ратифицирован в связи с мощным сопротивлением иракского народа. Формально признавал Ирак суверенным государством. Фактически английское правительствово сохраняло за собой все права, предусмотренные договором 1922 года.

Договор 1930 года

Договор 1930 года «О дружбе и союзе» был заключен 30 июня в Лондоне, сроком на 26 лет, заменял договоры 1922 и 1926 годов. Вступил в силу после принятия Ирака в Лигу Наций (в 1932 году). Предусматривал отмену мандата и официально признавал независимость Ирака. По существу же закреплял зависимое положение страны в области внешней политики и в военном отношении. Великобритании разрешалось иметь в Ираке две военные базы (в Эль-Хаббании и Шуайбе) и держать там свои войска. Иракская армия была поставлена под английский контроль.

Договор 1948 года

Договор 1948 года был подписан в Портсмуте 15 января. Предусматривал создание «комиссии совместной обороны», в которой решающее слово принадлежало британским офицерам. Территория Ирака оставалась базой английских вооружённых сил, иракское правительство и впредь лишалось самостоятельности во внешней политике. Портсмутский договор был отвергнут новым иракским правительством 2 февраля в связи с народными волнениями 17 января — 2 февраля.

Договор 1955 года

Договор 1955 года был подписан в Багдаде 4 апреля одновременно со вступлением Англии в Багдадский пакт. Являлся соглашением о «совместной обороне», заменял договор 1930 года, сохранял позиции Англии в Ираке. Англия, передавая Ираку свои военные базы, сохранила за собой право их использования в случае войны и даже в случае «угрозы войны». В Ираке были оставлены английские военно-воздушные силы, было обусловлено англо-иракское сотрудничество в деле обучения иракской армии, право свободных полетов английских военных самолётов над территорией Ирака, обслуживание иракских аэродромов английскими специалистами и т. п.

24 марта 1959 года правительство провозглашённой годом ранее Иракской республики официально заявило о выходе из Багдадского пакта и одновременно денонсировало Англо-иракский договор 1955 года.

См. также

• История Ирака
• Мандат Лиги Наций

Ссылки

• [www.hrono.ru/land/1900irak.html]

Отрывок, характеризующий Англо-иракские договоры

Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.