Англо-испанская война (1585—1604)
| Англо-испанская война 1585—1604 | |||
| Дата |
1585—1604 | ||
|---|---|---|---|
| Место |
Испания, Португалия, Южная Америка, Ирландия, Нидерланды, Корнуолл | ||
| Причина |
претензии Филиппа II на английский престол | ||
| Итог |
[en.wikipedia.org/wiki/Treaty_of_London,_1604 Лондонский мир]
| ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Англо-испанская война 1585—1604 — война между Англией и Испанией. Завершилась формальным статус-кво. Косвенными последствиями стали кризис в экономике Англии и резкое усиление роли Парламента.
Начало войны
Испания с 1567 г. не могла справиться с повстанцами в Нидерландах. Несмотря на многолетнюю неофициальную поддержку повстанцев Англией, английская королева Елизавета I, желая избежать лобового столкновения с Испанией, не провозглашала этого официально. Годом ранее католики Франции подписали договор с Испанией, ставивший целью уничтожение французских протестантов. Опасаясь, что Франция попадет под контроль Габсбургов, Елизавета Английская начала действовать. В 1585 г. она направила в Нидерланды в качестве лорда-регента графа Лестера с шеститысячным отрядом войск, включавшим тысячу человек кавалерии.
Испанская армада
Попытка короля Филиппа II провести морскую операцию против английского флота с дальнейшей высадкой на английские острова и восстановлению там католицизма, а по возможности — присоединение Англии к испанской монархии. Попытка окончилась провалом
В 1585 году Испания готовит мощный флот — «Непобедимую Армаду». Флот должен был высадить на островах Британии армию наместника Голландии Александра Фарнезе. Чтобы подготовить базу на побережье Нидерландов, войска Фарнезе захватывают порт Слёйс. В то же время эскадра английского адмирала Френсиса Дрейка совершает налёт на Кадис — базу «Непобедимой Армады». Англичане уничтожили около 100 кораблей. Благодаря нападению случилась отсрочка похода флота Испании к берегам Британии.
Во Фландрии строили небольшие плоскодонные суда. На них планировали осуществить переброску войск на корабли «Непобедимой Армады». Для этого прорыли канал из Сас-ван-Гент в Брюгге и углубили фарватер Иперле от Брюгге до Ньивпорта. Цель — чтобы причаливающие к берегу корабли не попали под огонь флота Голландии или пушек крепости Флиссинген. Из Испании, Италии, Германии и Бургундии перебрасывали войска; стекались добровольцы, которые желали принять участие в войне против Британии.
Фарнезе наблюдал, что имевшиеся в распоряжении Испании гавани Дюнкерка, Ньивпорта и Слёйса очень мелки, и поэтому туда не мог войти флот «Непобедимой Армады». Наместник Нидерландов сделал предложение: перед отправкой кораблей к берегам Британии осуществить захват более глубоководного порта Флиссинген, но король Филипп спешил скорее утвердиться на островах Англии.
20 мая 1588 года «Армада», состоявшая из шести эскадр, вышла в открытое море из устья реки, носящей название Тахо. Всего Испания имела 75 военных и 57 транспортных судов — на их борту находилось 8 000 матросов, 2 000 гребцов-невольников, 19 000 солдат, 1 000 офицеров, 300 священников и 85 врачей. Британия же имела 197 меньших по размеру судов — всего на них находился экипаж из 15 000 человек. Подготовка у английских моряков была лучше испанских. На «Непобедимую Армаду» постоянно нападали более лёгкие и манёвренные английские суда под командованием адмирала Дрейка. Англия рассчитывала на превосходство своей артиллерии, а Испания, обладавшая превосходством в пехоте, полагалась на абордажный бой. 28 июля у Кале суда Британии атакуют флот Испании — англичане потопили 16 кораблей, но у них закончились боеприпасы, из-за чего они прекратили сражение.
6 августа того же года «Армада» под командованием Медина Сидонья приплыла в Кале. Фарнезе со своей армией ждал на берегу, чтобы погрузиться на суда. Однако все порты Нидерландов заблокировал их же флот, к тому же флот Испании из-за своей слишком глубокой осадки не смог приблизиться к берегу. 9 августа «Армада» поворачивает на север. Когда корабли огибали Англию, начался сильнейший шторм, и почти половина кораблей «Армады» погибла. В Испанию же вернулось только 10 000 человек с 63 кораблями.
Английская армада
В 1589 году кабинет королевы Елизаветы составил свой план грандиозной морской операции против Испании. Английская армада имела несколько целей, в их числе — атака «серебряного флота», атака Лиссабона с последующей реставрацией Португалии как независимой державы, завершение разгрома флота испанцев в баскских портах. Попытка выполнить поставленные цели завершилась провалом и разгромом английского флота. Испанцы предприняли десант на английское побережье в Корнуолле, в Ирландии разгорелся мятеж кланов Ольстера.
Окончание войны
После смерти королевы Елизаветы финансы Англии оказались в состоянии коллапса, взошедший на английский престол шотландский король Яков I пошел навстречу требованиям испанцев, и в 1604 году стороны заключили Лондонский мир. По нему Испания признавала легитимность протестанской монархии в Англии и отказывалась утверждать господство католицизма в этой стране, в обмен Англия сворачивала помощь Нидерландам и открывала пролив Ла-Манш для испанских кораблей. Также корабли Англии и Испании получили право заходить в порты иностранной державы, где могли получить ремонт, провиант и место для отдыха.
Напишите отзыв о статье "Англо-испанская война (1585—1604)"
Примечания
[george-rooke.livejournal.com/174214.html Английская армада, 1589 год. Часть I.]
[george-rooke.livejournal.com/174357.html Часть II. Осада Ла-Коруньи]
[george-rooke.livejournal.com/174650.html Часть III. Лиссабон]
[george-rooke.livejournal.com/174931.html Часть IV. Азоры и серебряный флот.]
[george-rooke.livejournal.com/175284.html Часть V/ Итоги войны]
Отрывок, характеризующий Англо-испанская война (1585—1604)
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
