Англо-персидская война
Англо-персидская война | |||
Битва при Хушабе | |||
Дата |
1 ноября 1856 — 4 апреля 1857 | ||
---|---|---|---|
Место |
южный Иран, западный Афганистан | ||
Причина |
персидские претензии на Герат | ||
Итог |
победа Великобритании | ||
Противники | |||
| |||
Командующие | |||
| |||
Силы сторон | |||
| |||
Потери | |||
| |||
Англо-персидская война (1 ноября 1856 — 4 апреля 1857 года) — война между Соединённым королевством Великобритании и Ирландии с одной стороны, и каджарской Персией — с другой. Причиной войны были претензии Персии на контроль над афганским городом Герат.
Содержание
Предыстория
В контексте «Большой игры» Великобритания хотела, чтобы Афганистан был дружественным ей государством, буферным между Британской Индией и российскими владениями в Средней Азии, и поэтому противодействовала персидскому влиянию в этой стране, так как при Каджарах Персия стала склоняться на сторону России.
Персия неоднократно пыталась захватить Герат силой (последние попытки были предприняты в 1838 и 1852 годах), но каждый раз была вынуждена отступить, столкнувшись с оппозицией Великобритании. Однако 25 октября 1856 года она предприняли новую попытку, и захватила город несмотря на существующие англо-персидские договорённости.
Тем временем Великобритания уже проводила мобилизацию войск, связанную с дипломатическим скандалом в столице Персии, вызванным личной жизнью британского посла. Если бы не инцидент с Гератом, то, возможно, британская демонстрация силы ограничилась бы оккупацией пары островов в Персидском заливе, но в сложившейся ситуации генерал-губернатор Индии, получив приказ из Лондона, 1 ноября объявил войну Персии.
Ход войны
Ужасы войны в Афганистане были ещё свежи в британской памяти, и поэтому вместо того, чтобы отправлять армию на помощь Герату по суше, было решено совершить морской десант на побережье Персидского залива и вынудить Персию отступить.
Дивизия под командованием генерал-майора Фостер Сталкера, состоящая из 2300 британских солдат и 3400 индийских сипаев из Бомбейского президентства, высадилась на юге Персии 4 декабря 1856 года на острове Харг, а 9 декабря десантировалсь с него на материк, и 10 декабря взяла Бушир. Вскоре разведка обнаружила, что в Ширазе размещено 4 тысячи персидских войск, и было решено, что выделенных сил недостаточно для наступления вглубь континента. В январе 1857 года на подмогу десанту была отправлена вторая дивизия, под командованием бригадного генерала Генри Хейвлока, а командующим всеми экспедиционными силами стал генерал-майор Джеймс Утрам. Подкрепления высадились в Бушире 20 января.
После прибытия подкреплений британские войска выдвинулись в направлении города Боразджан, который персы оставили без боя, и 5 февраля достигли деревни Хушаб, возле которой был источник с хорошей водой. Не сумев навязать 6 и 7 февраля бой скрывающемуся в горах противнику, и столкнувшись с истощением продовольственных запасов, Утрам решил вернуться в Бушир, сделав по пути остановку у Хушаба. Вдохновлённые отходом британцев, персы подошли к их хушабскому лагерю, и 7-8 февраля состоялась Битва при Хушабе, оказавшаяся крупнейшим сражением войны. Преследование разбитых персов выглядело непрактичным, и британцы вернулись в Бушир.
Было решено нанести новый удар дальше к северу, высадившись в устье реки Шатт-эль-Араб, для чего было выделено 1500 британских и 2400 индийских солдат. 19 марта британский десант подошёл к устью реки, и 24 марта войска уже находились в виду сильно укреплённого города Мохаммарра. Действия британцев были стеснены тем, что они не имели права заходить на территорию Османской империи, а Мохаммарра стоял прямо на границе, однако персы покинули город, и 27 марта он был занят британскими войсками. 13 тысяч персидских солдат, которыми командовал Ханвал-мирза, отступили в Ахваз. 1 апреля Ахваз был взят британцами, которые, вернувшись 4 апреля в Мохаммарру, узнали, что ещё 4 марта в Париже был подписан мирный договор.
Дипломатия
Сначала переговоры между Великобританией и Персией начались в Стамбуле, однако были прерваны после того, как британцы выдвинули неприемлемое для персов требование: отставка великого визиря.
Вскоре переговоры возобновились в Париже, и 4 апреля 1857 года был подписан мирный договор. В соответствии с его условиями Персия должна была вернуть Герат Афганистану, принести извинения британскому послу после его возвращения в Тегеран, заключить торговый договор и сотрудничать в деле борьбы с работорговлей в Персидском заливе. Британцы соглашались не предоставлять убежища в британском посольстве оппонентам шаха, отозвали требование смещения великого визиря, а также требование, касающееся территориальных концессий имама Маската (союзника Великобритании).
Последствия
Персия ушла из Герата (который перешёл под контроль Дост Мухаммеда в 1863 году) и отказалась от вмешательства в дела Афганистана. Британские войска вернулись в Индию, где были брошены на подавление восстания сипаев.
Напишите отзыв о статье "Англо-персидская война"
Отрывок, характеризующий Англо-персидская война
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.