Ангран, Шарль

Шарль Теофил Ангран
Charles Théophile Angrand
Имя при рождении:	Шарль Теофил Ангран
Место рождения:	Крикето-сюр-Увиль, Французская империя
Место смерти:	Руан, Французская республика
Стиль:	пуантилизм, постимпрессионизм, неоимпрессионизм
Влияние:	Жорж Сёра

Ша́рль Теофи́л Ангра́н (англ. Charles Théophile Angrand; 19 апреля 1854 — 1 апреля 1926) — французский художник-постимпрессионист и неоимпрессионист. Анархист.

Биография

Родился в семье деревенского школьного учителя в Нормандии. Работы Анграна на выставке в руанской Школе изящных искусств вызвали восхищение самого Камиля Коро. В 1882 году художник перебрался в Париж, где познакомился с будущими основоположниками неоимпрессионизма: Жоржем Сёра, Полем Синьяком, Максимильеном Люсом и Анри Кроссом.

В Париже Ангран писал свои картины в стиле пуантилизма, придуманном Жоржем Сёра. Художники работали на пленэре, писали виды парижских окрестностей. В 1884 и 1886 годах Ангран принимал участие в «Салоне Независимых», став одним из его основателей.

В 1889 году совместно с Сёра художник принимал участие в выставке в Брюсселе, где представлял свою работу «Прогуливающаяся пара». После того, как 29 марта 1891 года Сёра ушел из жизни, Ангран, тяжело переживавший смерть друга, стал вести затворническую жизнь, лишь время от времени участвуя в выставках «Салона Независимых».

Умер в Руане.

Творчество

Для работ, созданных Шарлем Анграном, были характерны сильные контрасты и чистые оттенки. Большая их часть выполнена в стиле пуантилизма. Самой известной картиной Шарля Анграна считается пуантилистическая «Прогуливающаяся пара», ныне хранящаяся в Музее Орсэ в Париже.

• Angrand - Le Pont De Pierre.jpg

  «Мост Пьера»
• Angrand - Little Farm.jpg

  «Маленькая ферма»
• Angrand - The Harvest.jpg

  «Урожай»
• Charles Théophile Angrand 001.jpg

  «Прогуливающаяся пара»

Ссылки

• [www.artfrance.ru/art/sh/sharlteof/main.htm Французская живопись. Шарль Теофил Ангран]

Отрывок, характеризующий Ангран, Шарль

Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…