Андерсен, Карстен

Карстен Андерсен (норв. Karsten Andersen; 16 февраля 1920, Осло — 15 декабря 1997, Осло) — норвежский дирижёр и скрипач.

Вырос во Фредрикстаде. С 16 лет занимался под руководством Эрнста Глазера, затем в 1938—1939 гг. учился в Консерватории Осло, изучая в том числе орган и гармонию у Арилла Саннволла. Получил грант от города Фредрикстад для продолжения занятий в Берлине под руководством Георга Куленкампфа, однако из-за начала Второй мировой войны отказался от этой идеи. В 1940—1945 гг. играл на скрипке в Филармоническом оркестре Осло. В 1945 г. возглавил камерный оркестр в Ставангере, в 1947 г. совершенствовал своё мастерство в Академии Киджи в Италии.

Наиболее значительная страница дирижёрской биографии Андерсена — руководство Бергенским филармоническим оркестром в 1964—1985 гг. На этом посту он выступал как пропагандист норвежской музыки (особенно Харальда Северуда), много работал с произведениями Яна Сибелиуса, Карла Нильсена, Густава Малера, Антона Брукнера, Иоганнеса Брамса, П. И. Чайковского. Был постоянным участником жюри, а в некоторые годы и программным директором Бергенского музыкального фестиваля. Вёл мастер-классы для молодых музыкантов, в 1972 г. выступил одним из создателей Национального молодёжного оркестра. За пределами Норвегии Андерсен руководил также Исландским симфоническим оркестром (1973—1980), работал в Турции с Президентским симфоническим оркестром.

Ссылки

• [nbl.snl.no/Karsten_Andersen Karsten Andersen] // Norsk biografisk leksikon  (норв.)

Отрывок, характеризующий Андерсен, Карстен

– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.