Андерсон, Эдмунд

Эдмунд Андерсон (1530—1605) — английский юрист, председатель Верховного суда общей юрисдикции во время правления королевы Елизаветы I; был судьёй на процессе по делу Марии Стюарт, королевы Шотландии.

Происходил из шотландской семьи, поселившейся в графстве Линкольншир; родился в 1530 году во Фликсборо или Бругтоне в этом графстве. После обучения в течение короткого времени в Линкольн-колледже в Оксфорде он стал в 1550 году студентом Иннер-Темпл. В 1577 году он был назначен на должность serjeant-at-law, через два года получив такую же, но уже непосредственно при королеве Елизавете, а также став помощника судьи. В качестве награды за его заслуги во время процесса на Эдмундом Кампианом и его последователями (1581) он был, после смерти сэра Джеймса Дайера, назначен председателем суда общей юрисдикции (1582) и был посвящён в рыцари.

Он принимал участие во всех важнейших государственных процессах, которые сотрясали Англию в течение последних лет царствования Елизаветы. Хотя он остался в истории как крупный адвокат и полностью беспристрастный при рассмотрении гражданских дел, он запомнился также своей излишней строгостью и суровостью, когда председательствовал на процессах споров между католиками и нонконформистами. Андерсон также был одним из членов суда над Марией Стюарт, королевой Шотландии, в 1586 году, сэра Уолтера Рэли, сэра Джона Перрота и Джона Удалла, министра-пуританина. Помимо своей самой известной работы, Reports of Many Principal Cases Argued and Adjudged in the Time of Queen Elizabeth in the Common Bench, напечатанной после его смерти, он являлся автором целого ряда уставов, принятых в царствование Елизаветы, рукописи которых стали затем экспонатами Британского музея.

Он умер 1 августа 1605 года в Эйворте, Бедфордшир. Был женат на Магдалине Смит из Хардфордшира, имел 9 детей.

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.

Отрывок, характеризующий Андерсон, Эдмунд

– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.