Андерссон, Конни

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Конни Андерссон
Гражданство

Швеция

Дата рождения

28 декабря 1939(1939-12-28) (84 года)

Выступления в «Формуле-1»
Сезоны

2 (19761977)

Автомобили

Surtees, BRM

Гран-при

5 (1 старт)

Дебют

Нидерланды 1976

Последний Гран-при

Франция 1977

Подиумы Очки БК
0 0 0

Конни Андерссон (швед. Conny Andersson, родился 28 декабря 1939 года, Алингсос, лен Эльвсборг (ныне в лене Вестра-Гёталанд) — шведский автогонщик, чемпион шведской Формулы-3 1972 и 1974 годов, принимал участие в пяти гран-при Формулы-1. За два года в 1976-77 годах лишь раз смог пробиться сквозь сито квалификации, но до финиша так и не добрался.





Биография

Помимо юношеских выступлений в мотокроссе, до определенного момента Конни гонками не занимался вовсе — на это банально не хватало времени, нужно было заботиться о семье, а также помогать отцу в его автомобильном бизнесе. В определенный момент после визита в школу гоночного мастерства он увлекся автогонками и вскоре принял участие в соревнованиях Формулы-Vee. Несколько лет торговли подержанными автомобилями позволили скопить достаточно денег, на которые Андерссон приобрел автомобиль Brabham BT21, пригодный для выступления в Формуле-3. Участие в шведском чемпионате данного класса, начавшееся в 1970 году, продлилось необычно долго — аж до 1976 года. За это время он успел дважды стать чемпионом, в 1972 и 1974 годах, А в 73 и 75 становился вторым. Конни стал до такой степени завсегдатаем шведской Формулы-3, что на него стали ориентироваться при оценке способностей новичков. Продвижению вперед мешало отсутствие финансов, а также нежелание самого гонщика забросить все дела ради гонок.

В 1975 году ему удалось найти спонсора, готового оплатить его участие в европейском чемпионате все той же Формулы-3. В первых же гонках он вышел на первые роли — например, он победил в Монте-Карло, но из-за фальстарта был наказан штрафом в минуту. Следует заметить, что его преимущество было настолько велико, что даже с таким штрафом он был классифицирован четвертым. Позднее он победил в шведском этапе европейского чемпионата, но уступил титул Ларри Перкинсу в самом конце сезона. Параллельно Конни продолжал соревноваться в национальном чемпионате. Следующий, 1976 сезон принес шведу четыре победы на этапах Чемпионата Европы, но титул от него вновь ускользнул — на этот раз к Рикардо Патрезе.

Успехи Андерссона еще в 1975 году привлекли к нему внимание Джона Сертиса — он пригласил шведа на короткие тесты в Гудвуде. Заключить контракт на полный сезон, тем не менее, не удалось — особых талантов Конни не показывал, да и возраст в 36 лет для дебютанта был великоват. Все же, Сертис предоставил ему место в автомобиле своей команды — на Гран-при Нидерландов 1976 года он вышел на старт. Квалификацию он закончил на последнем месте, проиграв не так и много — 0,3 секунды ближайшему сопернику и всего лишь 3,4 секунды обладателю поула. В гонке же продержался он недолго — только до девятого круга, после чего старенький мотор его автомобиля сломался.

Произведенные на волне текущих успехов в Ф-3 поиски места на следующий сезон не увенчались успехом — так, Хескет вместо Андерссона взял Эктора Ребаке. Причиной были большей частью финансовые сложности — у всех теоретически готовых принять шведа команд с деньгами было совсем плохо, а спонсоров, желающих его поддержать, не находилось. Все же, в середине сезона освободилось место в BRM — давнишний соперник по Ф-3 Ларри Перкинс расторг отношения с командой, недовольный как коллективом вообще, так и автомобилем в частности. Андерссону австралиец также советовал не связываться с этой британской командой, но на закате карьеры шведу годилась любая возможность принять участие в Формуле-1.

На первом этапе в Испании автомобиль сломался почти сразу после начала тренировок. Второй день также не дал возможности попрактиковаться — заклинило коробку передач. Квалификацию он, соответственно, не прошел. Следующий же этап в Монако и вовсе кончился не начавшись — организаторы просто не приняли заявку от команды. В Бельгии Конни спалил два мотора, но почти дотянулся до стартового поля — не хватило всего 0,8 секунды. Попутно он опередил фаворита местных болельщиков Бернара де Дривера и того самого Ребаке, занявшего место в Хескете. На своем этапе в Швеции проблемы с моторами продолжились — один растерял все масло, второй заклинило. Команда привезла на самолете еще один двигатель, но и он не помог — проблемы с подачей масла никуда не делись и пройти квалификацию вновь не удалось. То же самое случилось и во Франции.

Проблемы с двигателем в принципе не позволяли команде за что-либо бороться. Как отмечал сам Конни:

У нас нет возможности работать над шасси и улучшать автомобиль — каждый раз мешают проблемы с двигателем. Нельзя работать над настройками шасси, если двигатель сгорел…

Видя отсутствие как результатов, так и перспектив к их улучшению, Конни предпочел прекратить платежи и покинул команду, закончив вместе с тем и собственную карьеру. Пришедшие ему на замену Гай Эдвардс и Тедди Пилетт тоже не смогли ничего предпринять.

Результаты выступлений в Формуле-1

Год Команда Шасси Двигатель Ш 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 Место Очки
1976 Team Surtees Surtees
TS19
Ford Cosworth
DFV
3,0 V8
G БРА
ЮЖН
СШЗ
ИСП
БЕЛ
МОН
ШВЕ
ФРА
ВЕЛ
ГЕР
АВТ
НИД
Сход
ИТА
КАН
СШВ
ЯПО
0
1977 Rotary Watches
Stanley BRM
BRM
P207
BRM P202
3,0 V12
G АРГ
БРА
ЮЖН
СШЗ
ИСП
НКВ
МОН
БЕЛ
НКВ
ШВЕ
НКВ
ФРА
НКВ
ВЕЛ
ГЕР
АВТ
НИД
ИТА
СШВ
КАН
ЯПО
0

Напишите отзыв о статье "Андерссон, Конни"

Литература

Steve Small. [books.google.com.ua/books?id=fGoqAAAACAAJ The Grand Prix Who's Who]. — 2. — Guinness World Records Limited, 1996. — С. 27. — 464 с. — ISBN 0-85112-623-5.

Ссылки

  • [wildsoft.ru/drv.php?l=%C0&id=197612018 Конни Андерссон]  (рус.) на сайте wildsoft.ru
  • [www.historicracing.com/driver_detail.cfm?driverID=1641 Андерссон, Конни]  (англ.) на сайте historicracing.com

Отрывок, характеризующий Андерссон, Конни

– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку: