Анджеевский, Богумил Виталис

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Богумил Виталис Анджеевский
Bogumił Witalis Andrzejewski
Дата рождения:

1 февраля 1922(1922-02-01)

Место рождения:

Познань, Польша

Дата смерти:

1 декабря 1994(1994-12-01) (72 года)

Научная сфера:

лингвистика

Богумил Виталис Анджее́вский (польск. Bogumił Witalis Andrzejewski; 1 февраля, 1922, Познань, Польша1 декабря, 1994) — британский африканист, профессор кушитских языков и литературы, один из участников стандартизации латинизированной орфографии сомалийского языка.



Биография

Родился в Польше. Во время Второй Мировой Войны участвовал в боевых действиях в Африке в составе Бригады карпатских стрелков. После войны переселился в Англию. В 1946 году женился. Учился в Восточном колледже в Оксфорде и в Школе Восточных и африканских исследований Лондонского университета.

Библиография

  • The declensions of Somali nouns. L. 1964.

Напишите отзыв о статье "Анджеевский, Богумил Виталис"

Отрывок, характеризующий Анджеевский, Богумил Виталис

[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.