Вайда, Анджей
Поделись знанием:
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
(перенаправлено с «Анджей Вайда»)
| Анджей Вайда | ||||||||||||||||||||
| Andrzej Wajda | ||||||||||||||||||||
| Место рождения: | ||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место смерти: | ||||||||||||||||||||
| Профессия: | ||||||||||||||||||||
| Карьера: |
1950 — 2016 | |||||||||||||||||||
| Награды: |
«Золотая пальмовая ветвь» Каннского кинофестиваля (1981) | |||||||||||||||||||
А́нджей Ва́йда (польск. Andrzej Wajda; 6 марта 1926, Сувалки — 9 октября 2016, Варшава[1]) — польский режиссёр театра и кино.
Содержание
Ранние годы
Анджей Вайда родился 6 марта 1926 года в городе Сувалки на севере Польши. Его отец, Якуб Вайда, офицер конной артиллерии, в 1939 году попал в советский плен и был расстрелян в Катыни (по другим сведениям — в Харькове). Мать Анджея, Анеля, была школьной учительницей.
К началу оккупации Польши Германией успел окончить 7 классов средней школы. В войну работал чертёжником, грузчиком, учеником бондаря, кладовщиком в немецких мастерских: это спасало от угона на принудительные работы в Третий рейх. Принёс присягу командирам подпольной Армии Крайовой, подчинявшейся правительству в изгнании, но в боевых партизанских действиях не участвовал.
После войны учился живописи в краковской Академии искусств, но, не закончив курса, поступил на режиссёрский факультет Лодзинской киношколы.
Творческий путь
Во время учёбы Вайда работал вторым режиссёром на фильме «Пятеро с улицы Барской», который ставил режиссёр Александр Форд. Окончив в 1954 году киношколу, дебютировал картиной «Поколение», которая положила начало Польской школе кинематографа[2].
Военная тема
Широкое признание к Вайде пришло после фильма «Канал» (1957), удостоенного нескольких премий, в том числе специального приза на кинофестивале в Канне в 1957 году. В СССР этот фильм вышел на экраны исключительно потому, что получил премию киноконкурса, проходившего в рамках Международного фестиваля молодежи и студентов в 1957 году. Те, кто понял, о чём этот фильм, предпочитали об этом не говорить. Наум Клейман рассказывает:
Доверяя вкусу и мнению Мирона, я помчался на «Канал» в кинотеатр «Художественный». Фильм взвинтил нервы ещё больше, чем я ожидал. Как удар грома, поразила сцена в финале, где влюбленные Стокротка и Кораб, из последних сил бредущие в нечистотах по сточному каналу, упираются в решётку, сквозь которую уже видна спасительная Висла……Много лет спустя моим первым (и замечательным!) гидом по Варшаве стал Кшиштоф Занусси. На берегу не очень-то широкой Вислы он показал мне противоположный берег: «Вот там стояли советские войска и ждали, пока немцы расправятся с восставшими поляками». Я спросил: «Решётка в „Канале“, которая не позволила восставшим спастись, — это метафора поражения свободы, в котором повинен Сталин?» — «Конечно, — ответил Кшиштоф, — у нас этот кадр все так и поняли. А у вас?» — «Большинство ничего не знало и понимало решётку буквально. Более или менее поняли только самые умные. И хоть немного знавшие, что у вас случилось. Догадался о смысле этой метафоры, например, Мирон Черненко. Но он не мог об этом прямо написать…»
На берегу Вислы в моей памяти отчетливо звучал тихий голос Мирона: «Вайда в финале такую метафору завернул — просто шекспировскую…»[3]
Лучшая лента этого периода — «Пепел и алмаз» (по роману Ежи Анджеевского), рассказавшая о трагедии молодого бойца Армии Крайовой, убивающего польского коммуниста. В дальнейшем темы войны режиссёр касался в лентах «Лётна», «Самсон», «Пейзаж после битвы», «Корчак», «Перстенёк с орлом в короне», «Страстная неделя», «Катынь».
Комедии
Жанр сатирической комедии не слишком характерен для творчества Вайды. Режиссёр отдал ему должное в фильмах «Невинные чародеи» и «Охота на мух» (по сценарию Януша Гловацкого).
Экранизации
Немалое место в творчестве режиссёра занимают экранизации литературной классики, как польской, так и мировой. В их числе: «Свадьба» по С. Выспяньскому, «Теневая черта» по повести Джозефа Конрада, «Сибирская леди Макбет» по повести Н. С. Лескова, «Бесы» (по роману Ф. М. Достоевского, осуществлённой А. Камю), «Пилат и другие» (по мотивам романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»), «Земля обетованная» (по роману Владислава Реймонта), «Пан Тадеуш» по поэме А. Мицкевича. Вайда снял три фильма по мотивам произведений Ярослава Ивашкевича: «Березняк», «Барышни из Вилько» и «Аир».
Стиль
Фильмы Анджея Вайды отличаются разнообразием стилистического решения. На его счету и постановочные исторические картины («Пепел»), и изощрённые аллегории («Свадьба»), и камерные психологические драмы. В фильме «Настасья» (1994) по мотивам романа Ф. М. Достоевского «Идиот» Вайда использовал стилистику театра кабуки. Среди наиболее совершенных в эстетическом отношении фильмов Вайды — жёсткая социальная притча «Земля обетованная». «Антикапиталистический» пафос фильма сочетается с выразительностью киноязыка, временами напоминающего о творчестве Сергея Эйзенштейна.
Поздравляя Анджея Вайду с 75-летием, его старый друг и единомышленник Мирон Черненко так сформулировал не только стиль и поэтику Вайды, но и его роль в польской и мировой культуре:
Есть в истории польской культуры, в истории Польши понятие 'wieszcz', на русский почти непереводимое — то ли пророк, то ли учитель жизни, то ли духовный лидер. Это слово относится к троим — Адаму Мицкевичу, Станиславу Выспяньскому, Юлиушу Словацкому. Они и впрямь были 'их — все', люди, словно облеченные нацией некоей духовной властью, ибо не было польского государства, даже страны такой не было, просто три куска, захваченные соседями. Но была культура. Была поэзия. Был театр. Были 'wieszcze'. Оказалось, что этого достаточно, чтобы нация не потеряла душу, чтобы она дождалась свободы и независимости. Сегодня у поляков есть и Польша, и поэзия, и даже понтифик в Риме, но должность великого национального поэта как бы ушла из поэзии на экран и воплотилась именно в этом человеке, Анджее Вайде, которому исполнилось семьдесят пять. Сейчас это поняли во всем мире. Я думаю, мы можем гордиться тем, что поняли это много лет назад, много раньше других.[4]
Политический кинематограф
Заметный общественно-политический резонанс, и не только в Польше, вызвало творчество Вайды в конце 1970-х — начале 1980-х, когда он снял такие фильмы, как «Человек из мрамора», «Без наркоза», «Человек из железа», «Дантон». Вайда стал одним из первых жёстких критиков сталинизма из числа кинематографистов социалистических стран. Фильм «Дантон», посвящённый событиям Великой французской революции, был насыщен аллюзиями на современность и воспринимался зрителями как злободневная политическая притча.
Вайда и театр
Кроме кинематографа Анджей Вайда с конца 1950-х годов работал и в театре, в числе поставленных им спектаклей несколько вариантов «Гамлета», «Бесы», «Преступление и наказание».
Общественная деятельность
Был председателем Союза польских кинематографистов (1977—1982), художественным руководителем кинообъединения «Х» (1972—1983). В 1980-е годы активно занимался политической деятельностью. В 1997 году избран во Французскую академию на место скончавшегося Феллини. Кавалер орденов Почётного легиона двух степеней.
Сенатор польского Сейма (1989—1990), председатель Совета по культуре при президенте (1992—1994). С 2000 года руководил Варшавской киношколой собственного имени.
Вайда являлся последовательным антикоммунистом и не скрывал негативных взглядов на СССР. Однако, несмотря на заявление: «Галстук завязывать — это всё, чему удалось нам, полякам, научить москалей»[5] , Анджей Вайда открыто говорил о том, что не придерживается строго антироссийских политических взглядов. Так, художественный замысел фильма «Катынь» польский кинорежиссёр прокомментировал следующим образом: «Нужно отделять систему, режим — от народа, отделять Сталина и москалей от наших друзей. Помните, были такие стихи Мицкевича „Приятелям москалям и русским друзьям“? — уже тогда была проблема, как написать стихотворение к друзьям. Вот и мы хотели, чтобы этот фильм тоже был обращен к друзьям, с открытостью и надеждой на взаимное понимание. Этот фильм выступает только против одного — против советской системы, которую воплощал Сталин. Почему мы должны обо всех советских людях, которые воевали, думать плохо?»[6].
Актёры Вайды
В фильмах Вайды снимались крупнейшие актёры польского кино. Его фильм «Пепел и алмаз» принёс мировую известность Збигневу Цибульскому. Фильм «Всё на продажу» стал символической передачей эстафеты от безвременно ушедшего Цибульского к сменившему его в амплуа национального актёра № 1 Даниэлю Ольбрыхскому, снимавшемуся затем в «Пейзаже после битвы» и многих других картинах режиссёра. «Человек из мрамора» дал путёвку в актёрскую жизнь Ежи Радзивиловичу. «Пилат и другие», «Земля обетованная», «Дантон» и «Корчак» стали вершинами актёрской биографии Войцеха Пшоняка. В его фильмах играла Беата Тышкевич, некоторое время бывшая спутницей жизни режиссёра. После пяти лет брака супруги расстались. Их общая дочь Каролина стала актрисой[7].
В фильмах Вайды также снялись Богуслав Линда, Збигнев Замаховский, Збигнев Запасевич, Ольгерд Лукашевич, Анджей Северин, Ежи Штур, Кристина Янда.
Кроме польских актёров, Вайда снимал и иностранных звёзд, включая Бернара Блие, Сергея Гармаша, Александра Домогарова, Джона Гилгуда, Жерара Депардьё, Тома Уилкинсона, Ламбера Вильсона, Сергея Шакурова, Омара Шарифа, Ханну Шигуллу, Армина Мюллер-Шталя, Изабель Юппер.
Музей
Когда Анджей Вайда получил в 1987 году кинематографическую Премию Киото, он решил пожертвовать всю сумму на создание в Кракове музея японского искусства. Проект создал бесплатно японский архитектор Арата Исодзаки. Музей японского искусства и техники Манггха был торжественно открыт 30 ноября 1994 года.
Личная жизнь
Анджей Вайда был четырежды женат:
- Первая жена — художница Габриэла Обремба (польск. Gabriela Obremba; 24 марта 1927, Мысловице — 12 января 1997, Варшава) — познакомились во время учёбы в Краковской академии искусств, брак был заключён в 1949 году, развод в 1959[8][9].
- Вторая жена — художница Зофия Жуховская (польск. Zofia Żuchowska-Wajda; 1933—1989) — выпускница варшавской художественной академии, брак был заключён 19 декабря 1959, развод оформлен 14 марта 1967 года[10][11][12].
- Третья жена — актриса Беата Тышкевич (польск. Beata Tyszkiewicz; родилась 14 августа 1938, Вилянув) — познакомились на съёмках фильма «Самсон» в 1961 году. Встречаться начали в 1965. Родила дочь от Вайды через две недели после его развода с Жуховской[13]. Брак заключён в 1967 году. Развод оформлен 29 октября 1969 года[14][15].
- Дочь: Каролина Вайда (польск. Karolina Wajda; родилась 29 марта 1967, Варшава) — актриса. Снимается редко. Живёт в подаренном отцом имении Глухы (польск. Głuchy) и занимается животноводством. Унаследовала права на работы отца. Дважды была замужем — первый муж Артур Новаковский (журналист, развод), второй муж американец польского происхождения Пауль Монтана, с которым открыла ресторан и ночной клуб (развод). Детей нет[16][17][18].
- Четвёртая жена — театральная художница и актриса Кристина Захватович (польск. Krystyna Zachwatowicz; родилась 16 мая 1930, Варшава). Познакомились в Старом театре в Кракове. Брак заключили в январе 1972. Вместе прожили 44 года (1972—2016), до самой смерти мастера[19][20].
Смерть
Скончался 9 октября 2016 года в Варшаве после непродолжительной болезни.
Церемонии прощальной мессы проходили в костёле святого Яцека на улице Фрета в Варшаве и костёле доминиканцев в Кракове[21]. На варшавской мессе присутствовали: бывшая жена Вайды Беата Тышкевич, дочь Анджея Вайды Каролина Вайда, бывший президент Польши Александр Квасьневский, президент Варшавы Ханна Гронкевич-Вальц, Михал Жебровский, Малгожата Потоцкая, Гражина Шаполовская, Дорота Веллман, Марек Кондрат, Катаржина Коленда-Залеская и другие. Литургию проводил вспомогательный епископ варшавский, титулярный епископ Обби, Рафал Марковский. Гомилию читал ксёндз Анджей Лютер[22][23][24][25].
19 октября 2016 года урна с прахом режиссёра, согласно воле покойного, была похоронена в могиле его матери на Сальваторском кладбище в Кракове[21].В церемонии похорон приняли участие президент Польши Анджей Дуда, бывший президент Польши Бронислав Коморовский, Анна Дымна, Анджей Северин, Даниэль Ольбрыхский, Кшиштоф Глобиш, Кристина Янда, Гражина Торбицкая, Богдан Борусевич, президент Кракова Яцек Майхровский и другие известные люди. Прощальные письма прислали Лех Валенса, Агнешка Холланд и Роман Поланский[21][26].
Во время показа на римском кинофестивале последнего фильма Вайды «Послеобразы», зал почтил память режиссёра овациями[27].
Награды и признание
Государственные награды
- Орден Белого орла (18 марта 2011 года)[28]
- Большой крест ордена Возрождения Польши (5 ноября 1999 года)[29]
- Офицер ордена Возрождения Польши[30]
- Орден «Знамя Труда» II класса[31]
- Орден Дружбы (Россия, 10 августа 2010 года) — за большой вклад в развитие российско-польских отношений в области культуры[32][33]
- Командор ордена Трёх звёзд (Латвия)[34]
- Офицер ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (Италия, 14 марта 2000 года)[35]
- Орден «Кирилл и Мефодий» 1 степени (НРБ, 1978 год)[30]
- Командор ордена Почётного легиона (Франция, 2001 год)[30][36]
- Офицер ордена Почётного легиона (Франция, 1982 год)[30]
- Орден Восходящего солнца (Япония, 1995 год)[30]
- Орден князя Ярослава Мудрого V степени (Украина, 15 апреля 2008 года)[37]
- Командор ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (Германия, 2001 год)[36]
- Орден Креста земли Марии III класса (Эстония, 6 февраля 2008 года)[38]
Премии
- Государственная премия ПНР (1974)[39]
- «Золотая пальмовая ветвь» (1981)[39]
- «Сезар» (1982)[39].
- «Киото» (1987)[39]
- «Феликс» (1990)[39]
- «Золотой лев» за заслуги в кинематографе (1998)[40]
- «Почётный „Оскар“» (2000)[39]
- «Золотой медведь» за заслуги в кинематографе (2006)[41].
Почётные звания
Почётный гражданин городов:
- Лодзь (1998)[42]
- Гдыня (2000)[43]
- Сувалки (2000)[44]
- Радом (2000)[45]
- Вроцлав (2003)[46]
- Ополе (2009)[47][48]
- Варшава (2015)[49]
- Гданьск (2016)[50]
Почётный доктор следующих высших учебных заведений:
- Ягеллонский университет (1989)[51]
- Киношкола в Лодзи (2000)[52]
- Лодзинский университет (2002)[53]
- Варшавский университет (2005)[54]
- Гданьский университет (2005)[55]
- Педагогический университет в Кракове (2014)[56]
Прочие
- Человек года 2008 по версии „Gazeta Wyborcza”[57].
- В 2009 году гимназия в Рудниках (Польша, Опольское воеводство) получила имя Анджея Вайды[58][59].
Фильмография
- 1954 — Поколение / Pokolenie
- 1957 — Канал / Kanał
- 1958 — Пепел и алмаз / Popiół i diament
- 1959 — Лётна / Lotna
- 1960 — Невинные чародеи / Niewinni czarodzieje
- 1961 — Самсон / Samson
- 1961 — Сибирская леди Макбет / Sibirska Ledi Magbet
- 1962 — Любовь в двадцать лет / Miłość dwudziestolatków
- 1965 — Пепел / Popioły
- 1967 — Врата Рая / Gates to Paradise
- 1968 — Всё на продажу / Wszystko na sprzedaż
- 1968 — Слоёный пирог / Przekładaniec
- 1969 — Охота на мух / Polowanie na muchy
- 1970 — Пейзаж после битвы / Krajobraz po bitwie
- 1970 — Березняк / Brzezina
- 1971 — Пилат и другие / Pilatus und andere
- 1972 — Свадьба / Wesele
- 1974 — Земля обетованная / Ziemia obiecana
- 1976 — Теневая черта / The Shadow Line
- 1976 — Человек из мрамора / Człowiek z marmuru
- 1978 — Без наркоза / Bez znieczulenia
- 1979 — Барышни из Вилько / Panny z Wilka
- 1979 — Дирижёр / Dyrygent
- 1981 — Человек из железа / Człowiek z żelaza
- 1982 — Дантон / Danton
- 1983 — Любовь в Германии / Eine Liebe in Deutschland
- 1986 — Хроника любовных происшествий / Kronika wypadków miłosnych
- 1988 — Бесы / Les Possédés
- 1990 — Корчак / Korczak
- 1992 — Перстенёк с орлом в короне / Pierścionek z orłem w koronie
- 1994 — Настасья / Nastasja
- 1995 — Страстная неделя / Wielki tydzień
- 1996 — Девочка Никто / Panna Nikt
- 1999 — Пан Тадеуш / Pan Tadeusz
- 2000 — Приговор Франтишеку Клосу / Wyrok na Franciszka Kłosa
- 2002 — Месть / Zemsta
- 2007 — Катынь / Katyń
- 2009 — Аир /Tatarak
- 2013 — Валенса. Человек из надежды / Wałęsa. Człowiek z nadziei
- 2016 — Послеобразы / Powidoki
Напишите отзыв о статье "Вайда, Анджей"
Примечания
- ↑ 1 2 [warszawa.wyborcza.pl/warszawa/1,34862,20814179,andrzej-wajda-nie-zyje-warszawskie-miejsca-zwiazane-z-rezyserem.html Andrzej Wajda nie żyje. Warszawskie miejsca związane z reżyserem] (польск.). wyborcza.pl (10 октября 2016). Проверено 11 октября 2016.
- ↑ Мазерская Е. [www.criterion.com/current/posts/1053-a-generation-wajda-on-war Поколение: Вайда о войне] (англ.). The Criterion Collection (25.05.2005). Проверено 8 мая 2012. [www.webcitation.org/68cwcKuUr Архивировано из первоисточника 23 июня 2012].
- ↑ Наум Клейман. [chernenko.org/memories/m011.shtml Мирон. Фрагмент сборника воспоминаний о Мироне Марковиче Черненко «Просто Мирон»] // Просто Мирон / Г. Компаниченко, О. Рейзен. — М. : Материк, 2006. — 448 с. — 500 экз. — ISBN 5-85646-170-3.
- ↑ Мирон Черненко. [chernenko.org/484.shtml «WIESZCZ» — слово непереводимое] // Экран и сцена, 2001, № 12.
- ↑ А. Вайда. «Кино и всё остальное». Пер. с польского. М: Вагриус, 2005, стр. 223
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=GzCKy2SkFbo Интервью для телеканала Россия]
- ↑ [www.rg.ru/2008/07/29/beata.html Беата. Замечательной польской актрисе исполняется 70 лет]. Российская газета (29 июля 2008). Проверено 21 июня 2012.
- ↑ [gwiazdy.wp.pl/kobiety-zycia-andrzeja-wajdy-6046009032618626g/2 Andrzej Wajda i Gabriela Obremska]
- ↑ [www.plotek.pl/plotek/56,79592,20814866,pierwsza-zona-gabriela-obremba,,2.html Pierwsza żona: Gabriela Obremba]
- ↑ [www.artinfo.pl/artysta/zofia-zuchowska-wajda Zofia Żuchowska-Wajda]
- ↑ [gwiazdy.wp.pl/kobiety-zycia-andrzeja-wajdy-6046009032618626g/3 Andrzej Wajda i Zofia Żuchowska]
- ↑ [www.plotek.pl/plotek/56,79592,20814866,druga-zona-zofia-zuchowska,,3.html Druga żona: Zofia Żuchowska]
- ↑ [www.fakt.pl/kobieta/plotki/nieznane-zony-andrzeja-wajdy-gabriela-obremba-i-zofia-zuchowska/gpf3dly Nieznane żony Wajdy]
- ↑ [gwiazdy.wp.pl/kobiety-zycia-andrzeja-wajdy-6046009032618626g/4 Andrzej Wajda i Beata Tyszkiewicz]
- ↑ [www.plotek.pl/plotek/56,79592,20814866,trzecia-zona-beata-tyszkiewicz,,4.html Trzecia żona: Beata Tyszkiewicz]
- ↑ [party.pl/viva/kim-jest-karolina-wajda-107183-r1/ Dziedziczka pamięci, strażniczka dorobku. Kim jest Karolina Wajda?]
- ↑ [www.filmweb.pl/person/Karolina+Wajda-8838 Karolina Beata Laszla Wajda]
- ↑ [www.fakt.pl/kobieta/plotki/karolina-wajda-nie-ma-dzieci-wiemy-dlaczego-corka-andrzeja-wajdy-i-beaty-tyszkiewicz/hp3fdr0 Dlaczego Karolina Wajda nie ma dzieci?]
- ↑ [gwiazdy.wp.pl/kobiety-zycia-andrzeja-wajdy-6046009032618626g/5 Andrzej Wajda i Krystyna Zachwatowicz]
- ↑ [www.plotek.pl/plotek/56,79592,20814866,czwarta-zona-krystyna-zachwatowicz,,6.html Czwarta żona: Krystyna Zachwatowicz]
- ↑ 1 2 3 [www.fakt.pl/kobieta/plotki/pogrzeb-andrzeja-wajdy-w-krakowie/2yzjkfw Pogrzeb Andrzeja Wajdy. Spoczął w grobie matki] (польск.). FAKT24.PL (19 октября 2016). Проверено 19 октября 2016.
- ↑ [wyborcza.pl/7,75968,20853844,ks-andrzej-luter-razem-z-wajda-odchodzi-do-przeszlosci-nasze.html Ks. Andrzej Luter: Razem z Wajdą odchodzi do przeszłości nasze «my»]
- ↑ [jastrzabpost.pl/newsy/gwiazdy-na-pogrzebie-andrzeja-wajdy_426025.html GWIAZDY ŻEGNAJĄ ANDRZEJA WAJDĘ]
- ↑ [www.fakt.pl/kobieta/plotki/andrzej-wajda-msza-zalobna-w-warszawie/3d32444 Tłumy przyszły pożegnać mistrza. Jutro pogrzeb Wajdy]
- ↑ [www.pomponik.pl/plotki/news-karolina-wajda-zaskoczyla-na-mszy-pozegnalnej-ojca,nId,2292959 Karolina Wajda zaskoczyła na mszy pożegnalnej ojca!]
- ↑ [www.se.pl/galerie/186123/564112/pogrzeb-andrzeja-wajdy/. Pogrzeb Andrzeja Wajdy w Krakowie. Znani żegnają mistrza [ZDJĘCIA]] (польск.). se.pl (19 октября 2016). Проверено 20 октября 2016.
- ↑ [www.fakt.pl/kobieta/plotki/powidoki-w-rzymie-boguslaw-linda-o-andrzeju-wajdzie/t2q2m05 Poruszające pożegnanie Wajdy w Rzymie] (польск.). FAKT24.PL (15 октября 2016). Проверено 19 октября 2016.
- ↑ [isap.sejm.gov.pl/DetailsServlet?id=WMP20110640626 Postanowienie Prezydenta Rzeczypospolitej Polskiej z dnia 18 marca 2011 r. o nadaniu orderu — M.P. 2011 nr 64 poz. 626] (польск.)
- ↑ [isap.sejm.gov.pl/DetailsServlet?id=WMP20000050099 Postanowienie Prezydenta Rzeczypospolitej Polskiej z dnia 5 listopada 1999 r. o nadaniu orderów // M.P. 2000 nr 5 poz. 99] (польск.)
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.wajda.pl/en/kalendarium.html Andrzej Wajda — biography] (англ.)
- ↑ [www.filmpolski.pl/fp/index.php?osoba=111632 Andrzej Wajda] (польск.)
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1294831 Указ Президента Российской Федерации от 10 августа 2010 года № 996 «О награждении орденом Дружбы Вайды А.»]
- ↑ [web.archive.org/web/20120112033937/news.mail.ru/politics/4914560/ Медведев наградил Анджея Вайду орденом Дружбы]
- ↑ [www.ryga.polemb.net/index.php?document=167 Ordery Trzech Gwiazd dla A. D. Rotfelda, M. Klimczaka oraz A. Wajdy] (польск.)
- ↑ [www.quirinale.it/elementi/DettaglioOnorificenze.aspx?decorato=78015 Ufficiale Ordine al Merito della Repubblica Italiana Sig. Andrzej Wajda] (итал.)
- ↑ 1 2 [www.wajda.pl/pl/o_sobie.html Andrzej Wajda o sobie] (польск.)
- ↑ [www.mediaport.ua/news/culture/51756/ Ющенко наградил Анджея Вайду орденом князя Ярослава Мудрого]
- ↑ [www.president.ee/et/vabariik/teenetemargid/kavalerid.php?tm=&pn=Wajda&en= Информация на официальном сайте Президента Эстонии] (эст.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.filmpolski.pl/fp/index.php?osoba=111632 Анджей Вайда на сайте FilmPolski.pl] (польск.). FilmPolski.pl (14 октября 2016). Проверено 16 октября 2016.
- ↑ [www.labiennale.org/en/cinema/history/awards3.html The awards of the Venice Film Festival] (англ.) (итал.)
- ↑ [www.pisf.pl/aktualnosci/wiadomosci/polska-na-berlinale-2006-zloty-niedzwiedz-dla-andrzeja-wajdy Polska na Berlinale 2006. Złoty Niedźwiedź dla Andrzeja Wajdy] (польск.). Polski Instytut Sztuki Filmowej (23 февраля 2006). Проверено 14 октября 2016.
- ↑ [www.uml.lodz.pl/miasto/o_miescie/skarby_lodzi/honorowi_obywatele_ Официальный список почётных граждан Лодзи] (польск.)
- ↑ [www.gdynia.pl/wszystko/o/gdyni/nagrody/4907_44683.html Официальный список почётных граждан Гдыни] (польск.)
- ↑ [um.suwalki.pl/dla-mieszkanca/nasze-miasto/honorowi-obywatele-miasta/ Официальный список почётных граждан Сувалок] (польск.)
- ↑ [www.radom.pl/page/307,honorowi-obywatele.html Cписок почётных граждан Радома на городском портале] (польск.)
- ↑ [bip.um.wroc.pl/artykul/197/3039/civitate-wratislaviensi-donatus Официальный список почётных граждан Вроцлава] (польск.)
- ↑ [www.opole.pl/honorowi-obywatele-miasta-opola Официальный список почётных граждан Ополя] (польск.)
- ↑ Greg. [www.24opole.pl/22067,Zmarl_Andrzej_Wajda_Honorowy_Obywatel_Opola,wiadomosc.html Zmarł Andrzej Wajda – Honorowy Obywatel Opola] (польск.). opole24.pl (10 октября 2016). Проверено 15 октября 2016.
- ↑ [www.radawarszawy.um.warszawa.pl/ewidencje/honorowi/Documents/Honorowi%20Obywatele%202016_10_10_light.pdf Официальный список почётных граждан Варшавы] (польск.). Rada miasta stołecznego Warszawy (10 октября 2016). Проверено 15 октября 2016.
- ↑ [bip.gdansk.pl/rada-miasta/Honorowi-obywatele-Gdanska,a,15636 Официальный список почётных граждан Гданьска] (польск.)
- ↑ [www.uj.edu.pl/uniwersytet-z-collegium-medicum/nagrody-i-wyroznienia/dhc Список почётных докторов Ягеллонского университета] (польск.)
- ↑ [web.archive.org/web/20131201194546/www.filmschool.lodz.pl:80/listpages/view/151-doktoraty%20honoris%20causa Список почётных докторов киношколы в Лодзи] (польск.)
- ↑ [old.uni.lodz.pl/ludzie/wybitni Список почётных докторов Лодзинского университета] (польск.)
- ↑ [arch.uw.edu.pl/o_uw/historia/dhcuw.html Список почётных докторов Варшавского университета] (польск.)
- ↑ [ug.edu.pl/uniwersytet/o_nas/doktoraty_honoris_causa Список почётных докторов Гданьского университета] (польск.)
- ↑ [www.up.krakow.pl/main/?page=news&newsid=1045 Prof. Krystyna Zachwatowicz-Wajda i Andrzej Wajda doktorami honoris causa Uniwersytetu Pedagogicznego] (польск.). Uniwersytet Pedagogiczny im. Komisji Edukacji Narodowej w Krakowie (24 ноября 2014). Проверено 16 октября 2016.
- ↑ [wyborcza.pl/5,140981,15926631.html?i=38 Laureaci nagrody "Człowiek Roku" 1999-2013] (польск.) (10 октября 2016). Проверено 16 октября 2016.
- ↑ [archive.is/a4su2 Wielki Andrzej Wajda w Rudnikach] (польск.) (10 ноября 2009). Проверено 16 октября 2016.
- ↑ [www.gimnazjumrudniki.pl/news.php Официальный сайт гимназии им. Анджея Вайды в Рудниках (Польша, Опольское воеводство)] (польск.)
Ссылки
- Черненко М. М. [chernenko.org/016.shtml Анджей Вайда] // М., Искусство, 1965, LCCN 66049171
- [www.polska.ru/kultura/kino/rezyser/wajda.html Фильмография А. Вайды] (до 1998 года)
- [katyn.ru/index.php?go=News&in=view&id=115 Яцек Щерба. Осташевская и Жмиевский в фильме Вайды о Катыни.]
- [grani-tv.ru/entries/143/ Анджей Вайда о фильме «Катынь» на сайте «Грани-ТВ»]
- [www.inosmi.ru/translation/239888.html Золотая рыбка по имени Вайда — «Le Monde diplomatique» (перевод)]
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Вайда, Анджей
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.
В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Сувалки
- Умершие в Варшаве
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры Польши
- Кинорежиссёры XX века
- Кинорежиссёры XXI века
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы Польши
- Сценаристы XX века
- Сценаристы XXI века
- Театральные режиссёры по алфавиту
- Театральные режиссёры Польши
- Театральные режиссёры XX века
- Театральные режиссёры XXI века
- Кавалеры ордена Белого орла (Польша)
- Кавалеры Большого креста ордена Возрождения Польши
- Кавалеры Офицерского креста ордена Возрождения Польши
- Кавалеры Рыцарского креста ордена Возрождения Польши
- Кавалеры ордена Знамя Труда 2 степени
- Награждённые золотой медалью «За заслуги в культуре Gloria Artis»
- Офицеры ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой»
- Кавалеры ордена Креста земли Марии 3 класса
- Командоры ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия»
- Командоры ордена Почётного легиона
- Офицеры ордена Почётного легиона
- Командоры французского ордена Искусств и литературы
- Великие офицеры венгерского ордена Заслуг
- Кавалеры ордена князя Ярослава Мудрого 5 степени
- Кавалеры ордена Хорватской звезды с ликом Марка Марулича
- Командоры ордена «За заслуги перед Литвой»
- Командоры ордена Трёх звёзд
- Кавалеры ордена Восходящего солнца 1 класса
- Кавалеры ордена Дружбы (Россия)
- Фильмы Анджея Вайды
- Лауреаты премии «Сезар»
- Лауреаты Каннского кинофестиваля
- Лауреаты Императорской премии Японии
- Лауреаты почётной премии «Оскар»
- Лауреаты премии «Серебряный медведь»
- Лауреаты премии BAFTA
- Лауреаты премии Киото
- Лауреаты Государственной премии ПНР
- Выпускники Киношколы в Лодзи
- Персоналии:Холокост в искусстве
- Почётные доктора Гданьского университета
- Почётные граждане Вроцлава
- Почётные граждане Гдыни
- Похороненные на Сальваторском кладбище
