Андреа Цукерман

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
♀Андреа Цукерман
Andrea Zukerman

Промофото ко 2-му сезону.
Появление

«Пилот / Класс Беверли-Хиллз»

Создатель

Даррен Стар

Информация
Прозвище

Шеф

Возраст

16 (в первой серии)

Дата рождения

8 января 1973 года

Род занятий

школьница
журналист

Семья
Семья

Роуз Цукерман (бабушка)

Супруг(а)

Джесси Васкес

Дети

Ханна Цукерман-Васкес

Отношения

Джордан Боннер
Джей Труман
Дэн Рубин

IMDb

ID 0023201

Андреа Цукерман (англ. Andrea Zukerman) — выдуманный персонаж телесериалов «Беверли-Хиллз, 90210». Придумана сценаристом Дарреном Старом. Роль Андреа исполнила американская актриса Габриель Картерис.

В 2010 году Картерис появилась в рекламе винтажных джинсов «Old Navy» вместе с Джейсоном Пристли в роли Андреа и Брендона, соответственно[1]. По сюжету, как и в школьные времена, Андреа влюблена в Брендона[2].





Беверли-Хиллз, 90210

Андреа — главный редактор школьной газеты «Блэйз». Она всегда готова защищать свои журналистские убеждения, ищет правду любой ценой, иногда даже задевая чувства друзей, из-за чего у неё практически не было друзей, и даже Бренда и Келли сначала недолюбливали её[3].

Была влюблена в Брендона, но, поняв, что тот испытывает к ней лишь дружеские чувства, решила найти себе достойного юношу. Андреа дольше всех была без парня. Она встречалась с республиканцем Джеем, афроамериканцем Джорданом и помощником профессора Деном, с которым потеряла девственность в первый год обучения в колледже.

Но по-настоящему она влюбилась в будущего адвоката из Беркли — Джесси Васкеса, подрабатывающего барменом. Вскоре Андреа родила от него дочь Ханну и уехала из Беверли-Хиллз, чтобы осуществить свою давнюю мечту — учёбу в Йеле, где Джесси будет вести адвокатскую практику[4]. Перед самым своим отъездом, Андреа произносит тёплые слова в адрес каждого из своих друзей и советует Келли выбрать Брендона.

Вернувшись в Калифорнию на встречу выпускников несколько лет спустя, ребята узнали, что счастливая жизнь в браке с Джессом закончилась — к тому моменту Андреа подала на развод. Андреа также приезжает на свадьбу Донны и Дэвида и празднует вместе со всеми на девичнике Донны, куда также приехали Вэлери Мэлоун и директор «Школы Западного Беверли-Хиллз», миссис Ивон Тизли.

Уход из сериала

Во время съёмок четвёртого сезона, актриса была действительно беременна, и операторы всячески пытались скрыть это пока по сценарию Андреа тоже не начала готовиться стать матерью[5]. Отснявшись в сериале ещё один сезон, актриса покидает шоу в конце пятого серийного блока, чтобы вести своё собственное ток-шоу «Габриелль», которое не продержалось в эфире и сезона. Позже актриса несколько раз возвращалась в шоу в качестве приглашённой звезды на несколько эпизодов.

90210: Новое поколение

Сама персонаж в новом сериале не появляется, однако в пилотном эпизоде зрителям показывают подросшую дочь Андреа, ведущую школьных новостей Ханну Цукерман-Васкес (её сыграла актриса Хэлли Хирш). Более этот персонаж в сериале не появляется, а сама Андреа или её бывший муж Джесси Васкес даже не упоминаются.

Кроме того, в следующей сцене один из персонажей, учитель Райан Мэттьюз (в исполнении Райана Эгголда) произносит фразу: «Боже, ей что, тридцатник?» — это шутка-отсылка к тому забавному факту, что когда актриса Габриель Картерис начала играть роль школьницы Андреа в первом сезоне, ей было 30 с небольшим[6].

Влияние

Согласно сайту американского сленга «Urban Dictionary», одно из значений термина «Zuckered», что можно перевести просто как «Цукер», относится к человеку, чей социальный и материальный статус отличается от его постоянного окружения и друзей. В основном термин характеризует положение такого человека, как наименее удачного или даже изгоя[7].

Кроме того, в честь так и не реализовавшихся романтических отношений Андреа и Брендона Уолша был назван «Синдром Брендона Уолша» — это ситуация, когда девушка влюблена в брата своей подруги[8].

Обозревателем сайта «Feminist Fatale» Андреа — среди Баффи Саммерс, Лизы Симпсон, Рори Гилмор, Розанны и других — названа одной из самых ярких героинь-феминисток на телевидении 1990-х годов[9]. Между тем, сайт Yahoo! назвал героиню «Самой плохо одетой телегероиней 1990-х»[10].

Напишите отзыв о статье "Андреа Цукерман"

Примечания

  1. [theblush.com/2012/08/03/old-navy-90210/ Old Navy Clearly Misses The ’90s: Taps 90210‘s Brandon & Andrea For New Commercial]
  2. [blog.zap2it.com/frominsidethebox/2012/08/beverly-hills-90210-reunion-jennie-garth-and-luke-perry-join-jason-priestley-and-gabrielle-carteris.html 'Beverly Hills 90210' Reunion: Jennie Garth & Luke Perry Join Jason Priestley & Gabrielle Carteris For 'Old Navy' Campaign]
  3. [www.tvguide.com/News/Kecks-Exclusives-Original-1029090.aspx?rss=breakingnews Keck’s Exclusives: Which Original 90210-er Is Landing On The Event?]
  4. [www.ew.com/ew/article/0,,301390,00.html «The Mommy Track» By Lisa Schwarzbaum | Mar 11, 1994]
  5. [www.people.com/people/archive/article/0,,20103387,00.html «Gaby’s 9021 Ode to Joy» By Michael A. Lipton — Actress Gabrielle Carteris Delivers a 7-Pound Spinoff (People Magazine)]
  6. [www.accesshollywood.com/gabrielle-carteris-lied-about-being-29-when-cast-in-beverly-hills-90210_article_45492 How Gabrielle Carteris Lied About Her ‘90210’ Age]
  7. [www.urbandictionary.com/define.php?term=Zuckered&defid=4686154 «Zuckered» At Urban Dictionary.com]
  8. [www.urbandictionary.com/define.php?term=Brandon%20Walsh%20Syndrome «Brandon Walsh Syndrome» At Urban Dictionary.com]
  9. [www.feministfatale.com/tag/andrea-zuckerman/ «Feminist Fatale»: The Token Are Missing!]
  10. [shine.yahoo.com/fashion/beverly-hills-90210-flashback-andrea-zuckermans-guide-style-033100270.html «Beverly Hills, 90210» Flashback: Andrea Zuckerman’s Guide To Style]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Андреа Цукерман

– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.