Андреева, Алла Александровна

Алла Александровна Андреева
Алла Андреева с мужем, Д. Л. Андреевым
Имя при рождении:	Алла Бружес
Дата рождения:	12 (25) февраля 1915(1915-02-25)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	29 апреля 2005(2005-04-29) (90 лет)
Место смерти:	Москва
Жанр:	Художник, график, художник по текстилю
Учёба:	Институт повышения квалификации художников-живописцев (1935-1938)
Стиль:	Авангард, Оп-арт

Андреева, Алла Александровна (девичья фамилия Бружес; по первому мужу Ивашева-Мусатова; (12 (25) февраля 1915 года, Москва — 29 апреля 2005 года, там же) — советская художница, жена Даниила Андреева.

Родилась в Москве в семье физиолога Александра Петровича Бружеса. В 1944 году вышла замуж за Д. Андреева. В 1947 году арестована вместе с ним по обвинению в антисоветской агитации и организации покушения на Сталина. После смерти мужа, в 1959 году, в течение почти 30 лет хранила рукописи его произведений. После начала Перестройки организовала их публикацию, принимала участие в деятельности Фонда «Урания», выступала с чтением его стихов. В 2003 году по её заказу композитор Алексей Курбатов написал музыку к поэме Даниила Андреева «Ленинградский Апокалипсис».

Автор книги воспоминаний, с детских лет до 1997 года. Трагически погибла при пожаре в своей квартире.

Детство

• 1915. Родилась в Москве в семье врача-физиолога. Отец — Александр Петрович Бружес (ум. 1971). Мать — Юлия Гавриловна Никитина (ум. 1962). Брат — Юлий Александрович Бружес (р. 1922).
• 1922—1929. Учёба в школе для детей учёных.
• 1929—1934. Работа корректором в издательстве «Техника управления». Знакомство с художниками, первые рисунки.
• 1935—1938. Учёба в Институте повышения квалификации художников-живописцев.

С. Н. Ивашов-Мусатов и Д. Андреев

• 1937. Брак с художником С. Н. Ивашовым-Мусатовым. Знакомство с поэтом Даниилом Андреевым (1906—1959).
• 1937 (1938 ?). Совместно с мужем написала письмо Сталину в защиту арестованного студента-художника болгарина Мирчо Коленкоева. Вызовы С. Н. Ивашова-Мусатова на допросы в НКВД.
• 1941—1943. Работа копиистом и художником-оформителем в художественном комбинате.
• 1943. Вступление в Московское отделение Союза художников (МОСХ). Преподавательская работа в художественной студии ВЦСПС.
• 1945. Развод с Ивашовым-Мусатовым. Брак с Даниилом Андреевым (1946—1959).

Аресты. Дело Д. Андреева

• 1947, 21 апреля. Арест Д. Андреева по доносу. Приговор Особого Совещания при МГБ: 25 лет тюремного заключения.
• 1947, 23 апреля. Арест А. А. Андреевой. Обыск. 13 месяцев следствия на Лубянке. Обвинения в антисоветской агитации (ст. 58-10), в участии в контрреволюционной группе (ст. 58-11), в подготовке террористического акта — убийства Сталина (58-8). Содержание в тюрьме.
• 1948. Перевод в Лефортовскую тюрьму по личному приказу министра внутренних дел В. С. Абакумова. Шесть месяцев следствия и допросов. Приговор Особого Совещания при МГБ: 25 лет лагерей строгого режима.
• 1949. Этап в Потьму (Мордовия), 13-й лагпункт. Прибытие в лагерь.
• 1949—1956. Работа в лагере на швейной фабрике, в библиотеке, оформителем, в КВЧ (культурно-воспитательная часть). Участие в художественной самодеятельности (концерты, спектакли). Переписка с Д. Андреевым и матерью.
• 1956. Освобождение. Справка о снятии судимости. Разрешение на проживание в Москве. Возвращение в Москву. Встреча с родителями и друзьями. Восстановление в МОСХе. Поездки во Владимирскую тюрьму на свидания с мужем. Хлопоты о пересмотре его дела. Направление Д. Андреева на экспертизу в Институт судебно-медицинской экспертизы им. Сербского в Москву.
• 1957, 23 апреля. Освобождение Д. Андреева из заключения.
• 1957, 4 июля. Реабилитация Д. Андреева. Жизнь в Москве. Болезнь Д. Андреева. Завершение им работы над книгой «Роза мира».
• 1959, 30 марта. Смерть Д. Андреева в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

После смерти Д. Андреева

• 1971—1985. Работа А. А. Андреевой в графической секции МОСХа. Участие в выставке художников-графиков. Первый творческий вечер в Доме художника в Москве. Попытки издать стихи и поэмы Д. Андреева. Брак с Е. И. Белоусовым — инженером-конструктором по профессии, отбывавшим срок в Воркуте по делу Д. Андреева.
• 1985. Первая публикация стихов Д. Андреева в журнале «Звезда». Знакомство с бывшими политзаключёнными, осужденными в 1967 во время учёбы на гуманитарных факультетах Ленинградского университета за принадлежность к Всероссийскому союзу освобождения народа.
• 1986. Осквернение могилы Д. Андреева. Восстановление могилы.
• 1987. Поездка в Париж по частному приглашению. Чтение на поэтических вечерах стихов Д. Андреева.
• 1988. Участие в поэтических вечерах, посвященных Д. Андрееву, в России.
• 1990-е. Выход первого издания «Розы мира». Переводы книги на иностранные языки, издание за рубежом. Создание фонда им. Даниила Андреева.
• 2005. В ночь с 29 на 30 апреля Алла Александровна Андреева погибла на 91-м году жизни в результате пожара в квартире.

Память

Алла Андреевна похоронена 5 мая 2005 на Новодевичьем кладбище, рядом с мужем.

В рамках цикла программ «Больше, чем любовь» канала «Культура» о А. А. Андреевой и Д. Андрееве был снят фильм «Даниил и Алла», показанный в 2005 году. Фильм повторно вышел в эфир в день её столетней годовщины и вошёл в коллекцию онлайн-журнала «Контрабанда» «Чтобы помнили»:

Думала: меня теперь трудно чем-то удивить; но эта история как сгусток какой-то непознанной, неподвластной мистической энергии. И не причем, даже почти не нужна, необходимость в поступательном развитии цивилизации, когда рядом жили эти два удивительнейших Человека. Единство духа, единение тел, трепетность заботы и сбережения друг друга. Пример того, как через суету каждодневности можно прийти к высотам Любви. Это как через любовь приходишь к тому, что больше неё — священодейство веры и верности. (Из комментариев телезрителей к фильму)

К столетию художницы прошли вечера памяти в доме-музее А. М. Горького и в ЦДЛ.

Библиография

• [rodon.org/aaa/pknk/ Плаванье к Небесному Кремлю]: (Мемуары вдовы поэта Д. Андреева) / А. А. Андреева.- М.: Редакция журнала «Урания», 1998. ISBN 5-900191-24-9
• [rodon.org/aaa/rdlasn.htm Роман Д. Л. Андреева «Странники ночи»] / Андреев Д. Л. Собр. соч. Т. 3 [53-3]. — 1996. — С. 609—625 (прилож.)
• [rodon.org/aaa/jdarej.htm Жизнь Даниила Андреева, рассказанная его женой] / Андреев Д. Л. Собр. соч. Т. 1 М. — Московский рабочий. Фирма Алеся. 1993 С. 5-26
• [lib.rmvoz.ru/bigzal/podruga-i-sputnik Только одна ты, подруга и спутник] (К 100-летию со дня рождения Аллы Александровны Андреевой) / Редактор-составитель — Б. Н. Романов / Москва. КРУГЪ. 2015
• Доброва У. П. [actual-art.spbu.ru/testarchive/10121.html Оп-арт в творчестве А. Андреевой (1917‒2008): истоки стиля] // Актуальные проблемы теории и истории искусства: сб. науч. статей. Вып. 3. / Под ред. С. В. Мальцевой, Е. Ю. Станюкович-Денисовой. — СПб.: НП-Принт, 2013. С. 332—338. — ISSN 2312—2129

Отрывок, характеризующий Андреева, Алла Александровна

Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.