Андреев, Александр Фёдорович

Александр Фёдорович Андреев
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Научная сфера:	теоретическая физика
Место работы:	ИФП РАН
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1968)
Учёное звание:	профессор, академик АН СССР (1987), академик РАН (1991)
Альма-матер:	Московский физико-технический институт
Научный руководитель:	Л. Д. Ландау
Известен как:	вице-президент РАН (1991—2013), директор Института физических проблем РАН (с 1990)
Награды и премии:

Алекса́ндр Фёдорович Андре́ев (род. 10 декабря 1939, Ленинград) — российский физик-теоретик, академик РАН (1987) (член-корреспондент АН СССР c 1981), доктор физико-математических наук. Профессор МФТИ с 1979.

Вице-президент Российской академии наук (1991—2013). Председатель Научного совета РАН по физике низких температур. Член Отделения физических наук РАН (академик-секретарь Отделения с 2002 по 2008 гг.). Член Президиума Российского Пагуошского комитета (2009—2014).

Директор Института физических проблем им. П. Л. Капицы РАН (с 1990).

Главный редактор «Журнала экспериментальной и теоретической физики». Главный редактор журнала «Природа».

Окончил МФТИ (1961). В 1959 успешно сдал «теорминимум» Л. Д. Ландау. А. Ф. Андреев был последним студентом, которого Ландау принял в свою группу.

Внук А. Ф. Андреева — российский шахматист Александр Игоревич Грищук.

Направления исследований

Основные научные труды посвящены физике низких температур и физике твёрдого тела, сверхпроводимости, статистической физике.

Построил теорию промежуточного состояния сверхпроводников. Теоретически предсказал андреевское отражение — эффект отражения переносящей заряд в нормальном металле квазичастицы от границы со сверхпроводником.

Построил теорию квантовых кристаллов (совместно с И. М. Лифшицем), предсказал явление квантовой диффузии, а также квантовую адсорбцию примесей на поверхности жидкого гелия и поверхностный второй звук.

Решил общую задачу об особенностях термодинамических величин в точке фазового перехода I рода. Предсказал явление сверхкристаллизации квантовых кристаллов и существование волн плавления и кристаллизации, открытых экспериментально в твердом гелии.

Награды, премии, членство в научных обществах

• член-корреспондент Академии наук СССР (1981)
• Ленинская премия (1986)
• действительный член Академии наук СССР (1987)
• Мемориальная премия Саймона (1995)
• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (1999) — за большой вклад в развитие отечественной науки, подготовку высококвалифицированных кадров и в связи с 275-летием Российской академии наук
• Золотая медаль имени П. Л. Капицы (РАН) (1999)
• иностранный член Академии наук Грузии (2002)
• Международная премия ИТЭФ им. И. Я. Померанчука (2004)
• Премия Джона Бардина (2006)
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2010)
• Орден Заслуг перед Республикой Польша (2010)
• Демидовская премия (2011)

Статьи и книги

• [ufn.ru/ru/authors/andreev_aleksandr_f/ Александр Фёдорович Андреев] в журнале «Успехи физических наук»

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-7.ln-ru Профиль Александра Фёдоровича Андреева] на официальном сайте РАН
• [www.itep.ru/rus/in_rus.shtml?../eng/ppw2004.html Pomeranchuk Prize winners]

Отрывок, характеризующий Андреев, Александр Фёдорович

– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.