Андреев, Василий Михайлович
Андреев Василий Михайлович (28 декабря (9 января) 1889 — 1 октября 1942) — русский советский писатель, драматург, журналист, представитель «орнаментальной» прозы в литературе. В 40-х годах репрессирован.
Биография
Родился в Петербурге, в семье банковского кассира. Мать занималась воспитанием детей. Окончил четырехклассное городское училище. В юные годы участвовал в революционном движении [www.hrono.ru/biograf/bio_a/andreev_vm.php] В 1910 году осужден за убийство жандарма (по словам дочери писателя: "прикрывал распространителя революционных листовок") [www.belousenko.com/wr_Dicharov_Raspyatye1_Andreev.htm]. С 1910 по 1913 год находился в ссылке в Туруханском крае, откуда бежал. По некоторым сведениям, помог устроить побег Сталину. Амнистирован в честь празднования 300-летия Дома Романовых [www.hrono.ru/biograf/bio_a/andreev_vm.php].
Печататься начал с 1916 года в газетах под псевдонимами Андрей Солнечный, Васька-газетчик, Васька Редактор и др [feb-web.ru/feb/masanov/man/01/man00421.htm]. До 1917 года преимущественно жил в Лигово, после Октябрьского переворота вернулся в Петроград, стал профессиональным литератором [www.hrono.ru/biograf/bio_a/andreev_vm.php]. В конце 1920-х годов, в письме С. Н. Сергееву-Ценскому, Максим Горький отозвался об Андрееве как о писателе, "не поддающемся американизации" [www.belousenko.com/wr_Dicharov_Raspyatye1_Andreev.htm].
В круг литературных знакомств Андреева входили многие известные петербургские писатели и поэты. В 1920-х годах он часто бывал на "субботах" у писателя В. Я. Ленского. Встречался там с Александром Грином, Константином Олимповым, Алексеем Чапыгиным, Борисом Розовым. В 1930-е квартиру Андреева посещали Ольга Берггольц, Александр Гитович, Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Борис Корнилов, Елизавета Полонская, Александр Прокофьев, Виссарион Саянов, Ольга Форш, Михаил Чумандрин и др.[www.hrono.ru/biograf/bio_a/andreev_vm.php]
27 августа 1941 года В. Андреев вышел из дома и не вернулся. Как стало известно позднее из ответа на запрос литературоведа В. Бахтина в КГБ СССР, В. Андреев был арестован Управлением НКВД по Ленинградской области. Обвинялся по статье 58-10 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда). Позднее был этапирован в город Мариинск Новосибирской области, где и скончался 1 октября 1942 года "от остановки сердца на почве авитаминоза"[www.belousenko.com/wr_Dicharov_Raspyatye1_Andreev.htm].
Реабилитирован 23 января 2001 года[www.hrono.ru/biograf/bio_a/andreev_vm.php].
Творчество
В. М. Андреев — автор прозаических произведений малой и средней формы. Его тексты отличает яркий стиль, имитирующий простонародный сказ. По всей видимости, сильное влияние на Андреева оказало творчество А. М. Ремизова, цитаты из которого можно встретить в некоторых рассказах писателя. См., напр., рассказ "Пальто".
В своей прозе Андреев воссоздает колоритную жизнь трущоб, ночлежек и трактиров времен НЭПа. Его основные персонажи — уличные подростки, мастеровые, обыватели, воры и уголовники. Произведения автора насыщены множеством городских реалий, что позволяет говорить о специфически андреевском образе Петрограда-Ленинграда и заслуживающем внимания исследователей вкладе в "петербургский миф" [www.hrono.ru/biograf/bio_a/andreev_vm.php].
Первый сборник рассказов В. М. Андреева "Канун" вышел в 1924 году в Ленинграде. Затем: "Расколдованный круг" (1926), "Рассказы" (1926), "Славнов двор" (1927), "Волки" (1927), "Гармонист Суворов" (1928), "Преступления Аквилонова" (1929), "Серый костюм" (1930), "Товарищ Иннокентий" (1934), "Повести" (1936), "Комроты шестнадцать" (1937)[1].
По свидетельству дочери писателя, в 1940 году Андреев написал повесть "О пребывании в Туруханском крае И. В. Сталина и событиях, связанных с организацией его побега из ссылки в 1911 г."[www.belousenko.com/wr_Dicharov_Raspyatye1_Andreev.htm] Написанный от руки текст В. Андреев послал в Кремль. Ответ через три недели пришел телеграфом: "Уважаемый Василий Михайлович! Этим хвастаться не надо. Рукопись оставляю. Сталин"[1]. Текст рукописи до сих пор не найден.
После войны творчество В. М. Андреева было основательно забыто. Переиздания и новые публикации появились только во время перестройки: "Канун: повести и рассказы" (1989), "Расколдованный круг: сборник повестей и рассказов" (1990). В последнее время творчество писателя вновь привлекает к себе внимание исследователей[2].
Напишите отзыв о статье "Андреев, Василий Михайлович"
Примечания
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Андреев, Василий Михайлович
– Полно, полно, глупости…– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
