Андреев, Даниил Леонидович

Даниил Андреев
Имя при рождении:	Даниил Леонидович Андреев
Род деятельности:	поэт, писатель, литературовед
Жанр:	мистика, духовная литература
Язык произведений:	русский
Награды:

Дании́л Леони́дович Андре́ев (20 октября [2 ноября] 1906, Берлин — 30 марта 1959, Москва) — русский поэт и писатель, автор мистического сочинения «Роза Мира».

Биография

Детство и юность

Второй сын известного русского писателя Леонида Николаевича Андреева (1871—1919) и внучатой племянницы Тараса Шевченко Александры Михайловны Андреевой (урожд. Велигорской; 1881—1906) родился в берлинском районе Грюневальд по адресу Гербертштрассе, 26.

Через несколько дней после рождения Даниила, его мать умирает от послеродовой горячки. Потрясённый отец обвиняет новорождённого сына в гибели любимой супруги, и бабушка Евфросинья Варфоломеевна Велигорская (урожд. Шевченко; 1846—1913) увозит мальчика в Москву, в семью другой своей дочери, Елизаветы Михайловны Добровой (урожд. Велигорской; 1868—1942), жены известного московского врача Филиппа Александровича Доброва. Жили в это время Добровы в доме Чулкова (№ 38), на углу Арбата и Спасопесковского переулка. Даниил много болел, его с трудом выходили. Позже Добровы поселяются в Малом Лёвшинском переулке (№ 5).

От болеющего шестилетнего Андреева заражается дифтерией и умирает бабушка. Тем же летом на даче на Чёрной речке под Петербургом мальчика в последний момент останавливают на мосту через реку: он хотел утопиться, страстно желая поскорее увидеть вновь маму и бабушку.

Окруженный заботой и вниманием, мальчик воспитывался в семье тети как родной сын. Дом Добровых являлся одним из литературных и музыкальных центров тогдашней Москвы, в нём бывали И. А. Бунин, М.Горький (крестный отец Даниила), А. Н. Скрябин, Ф. И. Шаляпин, актеры Художественного театра и др. Под влиянием атмосферы дома мальчик рано начинает писать стихи и прозу.

Весной 1915 года появляется первое стихотворение «Сад». В этом же году пишутся первые рассказы «Путешествие насекомых» и «Жизнь допотопных животных» (не сохранились). Также в детстве, по воспоминаниям супруги А. А. Андреевой, Даниил пишет огромную эпопею, где действие разворачивается в выдуманном межпланетном пространстве. В детской на уровне своего роста мальчик рисует портреты правителей выдуманной им династии.

В сентябре 1917 года Андреев поступает в Московскую гимназию Е. А. Репман (Никитский бульвар д. 9/10), которую заканчивает в 1923 году. В 1924 году он продолжает учёбу в Высшем Литературно-художественном институте им. Брюсова (Высшие государственные литературные курсы Моспрофобра). Тогда же начинается работа над романом «Грешники». В 1926 году вступает в Союз поэтов (просуществовал до 1929 года).

В 15 лет, в августе 1921 года, в одном из скверов, окружавших храм Христа Спасителя, молодому Даниилу открывается картина «Небесного Кремля», о чём он пишет в первой главе второй книги «Розы Мира». Второе событие того же порядка, выражающееся в переживании Всемирной истории как единого мистического потока, с ним происходит в Пасху 1928 года в церкви Покрова в Левшине.

В конце августа 1926 года Андреев женится на Александре Львовне Гублёр (псевдоним Горобова; 1907—1985), учившейся вместе с ним на Высших государственных литературных курсах. Венчание проходит в храме Воскресенья Словущего на Успенском Вражке. Брак длится недолго и распадается к концу второго месяца. В феврале 1927 года супруги официально разводятся, и Андреев уходит с Высших государственных литературных курсов.

В 1928 году появляются поэма «Красная Москва» (не сохранилась), продолжается работа над романом «Грешники» (не сохранился), начат цикл «Катакомбы». Лето 1928 года проходит в Тарусе.

Предвоенные годы. Война

В 1930-е годы Андреев работает художником-шрифтовиком, пишет рекламы и надписи, посвящая основное время и силы литературной деятельности. В 1930 году начинается работа над поэмой «Солнцеворот» (не сохранилась). Летом следующего года он знакомится с М. А. Волошиным, а 29 июля 1931 года на берегах Неруссы Андреев испытывает то, что было им названо Прорывом космического сознания.

С февраля по март 1932 года Андреев работает сначала литературным правщиком, а потом зав. соцбытсектором газеты на Московском заводе «Динамо», откуда уходит по собственному желанию. Летом того же года заканчивает сборник стихов «Дневник поэта» (уничтожен автором не позднее 1933 г.). В 1933 году Андреев начинает работу над сочинением «Контуры предварительной доктрины», оставшимся незаконченным, и над циклом «Предгорья». 20 октября 1934 года посещает Коктебель, пишет стихотворение «Могила М. Волошина».

В 1935 году Андреев вступает в московский Горком художников-оформителей. 8 сентября появляется «Запев» поэмы «Песнь о Монсальвате» (полностью поэма завершается в 1938 году). В 1937 году по совету Е. П. Пешковой пишет письмо И. В. Сталину с просьбой содействовать возвращению брата В. Л. Андреева из эмиграции. Осенью 1937 года Андреев приступает к работе над романом о духовных исканиях интеллигенции в эти годы «Странники ночи», задуманном как «эпопея духа» и портрет эпохи; прерванная войной, работа была почти завершена в 1947 году.

В начале марта 1937 года Андреев знакомится с Аллой Александровной Ивашевой-Мусатовой (урожд. Бружес; 1915—2005), которая через 8 лет становится его женой. Осужденная вместе с мужем и освободившись на год раньше него, А. А. Андреева стала опорой для Андреева в последние годы заключения и в тяжелые годы после. Сохранив наследие мужа, А. А. Андреева сделала возможным публикацию его основных работ в конце ХХ века, среди которых «Роза мира». Впоследствии она в течение 15 лет была женой сына писателя И. А. Белоусова, Евгения (1907—1977).

В конце апреля 1941 года умирает Ф. А. Добров, которого Андреев считал своим приемным отцом. В годы Великой Отечественной войны Андреев работает над поэмами «Янтари» (1942) и «Германцы» (не завершена), заканчивает цикл стихотворений «Катакомбы» (1928—1941). В июле 1942 года умирает Е. М. Доброва (урожд. Велигорская).

В октябре 1942 года Андреева призывают в армию. В составе 196-й Краснознаменной стрелковой дивизии по льду Ладожского озера в январе 1943 года Андреев входит в блокадный Ленинград. Состоял в похоронной команде, был санитаром, художником-оформителем. Получил медаль «За оборону Ленинграда». 25 июня 1945 года признается инвалидом Великой Отечественной войны 2-й группы с пенсией 300 руб.

После войны возвращается в Москву, работает художником-оформителем в Московском музее связи.

4 ноября 1945 года зарегистрирован брак Андреева с А. А. Ивашевой-Мусатовой (урожд. Бружес).

Арест. Тюремные годы

В начале 1947 года Андреев работает над завершением романа «Странники ночи» (остались ненаписанными две главы); обдумывает второй роман предполагаемой трилогии — «Небесный Кремль», в котором должен был воплотиться фронтовой опыт автора.

21 апреля 1947 Андреева арестовывают по 58-й статье, причиной чему послужил донос и роман «Странники ночи». 23 апреля арестовывают А. А. Андрееву. Обвиненный в создании антисоветской группы, антисоветской агитации и террористических намерениях, Андреев получает по приговору Особого совещания при МГБ СССР 25 лет тюрьмы (высшая мера наказания в СССР на тот момент) по статьям 19-58-8, 58-10 ч.2, 58-11 УК РСФСР. Вместе с ним приговариваются к заключению на срок от 10 до 25 лет в исправительно-трудовых лагерях 19 его родственников и близких друзей. Все, написанное Андреевым до ареста, уничтожается МГБ.

27 ноября 1948 года Андреева конвоируют из Лефортовской тюрьмы МГБ во Владимирскую тюрьму № 2 («Владимирский централ»).

В 1950 году Андреев завершает работу над поэмой «Немереча» (1937—1950), формируется поэтическая книга «Русские октавы». В декабре 1950 года создается поэма «Симфония городского дня». 23 декабря начинается работа над «Железной мистерией», 24 декабря — над «Розой мира».

В 1951 году Андреев работает над «Утренней ораторией», в феврале создает поэму «Гибель Грозного». В 1952 году начинает работу над первым вариантом состава книги «Русские боги» (завершена в 1953 году), создает поэму «Рух». В 1953 году Андреевым завершается работа над новеллами для книги «Новейший Плутарх. Иллюстрированный биографический словарь воображаемых знаменитых деятелей всех стран и времен от А до Я», написанной им совместно с соседями по «академической» камере, историком Л. Л. Раковым и физиологом В. В. Париным. Завершается поэма «Ленинградский Апокалипсис» (1949—1953). В октябре-ноябре 1953 года, до перевода в другую камеру, Андреев испытывает мистические переживания, которые позже назовет беспрецедентными по своей грандиозности.

10 ноября 1954 года Андреев пишет заявление на имя Председателя Совета Министров СССР Г. М. Маленкова: «Не убедившись ещё в существовании в нашей стране подлинных, гарантированных демократических свобод, я и сейчас не могу встать на позицию полного и безоговорочного принятия советского строя». В конце 1954 года Андреев переносит инфаркт миокарда. В 1955 году работает над поэмами «Навна» и «У демонов возмездия». 8 февраля 1956 года в лагерной больнице умирает двоюродная сестра Андреева А. Ф. Коваленская (урожд. Доброва). 2 мая 1956 года завершается работа над «Железной мистерией» (1950—1956). 10 августа освобождают из лагеря А. А. Андрееву.

23 августа 1956 года Комиссией Президиума Верховного Совета СССР вынесено постановление: «Считать необоснованным осуждение по статьям УК 19-58-8, 58-11, снизить меру наказания до 10 лет тюремного наказания по статье 58-10, ч.2». 24 августа состоялось первое после ареста свидание Андреева с женой во Владимирской тюрьме. 17 ноября определением Верховного суда СССР постановление ОСО от 30 октября 1948 года отменено, и дело Д. Л. Андреева направлено на доследование.

23 апреля 1957 года Андреев освобождается из-под стражи (Справка № 435 от 23 апреля 1957 года). 21 июня Пленум Верховного Суда СССР пересматривает дело Д. Л. Андреева и отменяет обвинения в его адрес. 11 июля 1957 года Андреев реабилитирован.

Последние годы жизни

Летом 1957 года в д. Копаново Рязанской области тяжело болеющий пневмонией Д. Андреев после 40 с лишним лет разлуки встречается со старшим братом Вадимом. В ноябре 1957 года Андреев с женой поселяются в Москве в комнате по адресу Ащеулов переулок, д. 14/1, кв.4. 22 ноября Андреев вновь получает статус инвалида второй группы и ему назначается пенсия 347 рублей. 30 ноября в Доме инвалидов в Потьме умирает двоюродный брат Андреева А. Ф. Добров. В конце 1957 года Андреев совместно с З. Рахимом работает над переводом трех рассказов японской писательницы Фумико Хаяси из книги «Шесть рассказов».

12 февраля 1958 года Андреев пишет письмо в ЦК КПСС, в котором просит ознакомиться с прилагаемыми поэтическими произведениями: «Жить, не разговаривая с людьми и скрывая буквально от всех своё творчество — не только тяжело, но и невыносимо», после чего 26 февраля вызывается в ЦК. Эта беседа дала ему надежду, что его работы могут быть опубликованы в будущем. Также, он скоро получает некоторую материальную помощь через Союз писателей.

Весной 1958 года после обострения стенокардии и атеросклероза Андреев попадает в больницу Института терапии АМН СССР. 4 июня протоиерей Николай Голубцов проводит венчание Даниила и Аллы Андреевых в Ризоположенском храме на Донской, после которого они отправляются в путешествие на пароходе «Помяловский» по маршруту «Москва — Уфа — Москва». 5 июля 1958 года Андреев заканчивает одиннадцатую книгу «Розы Мира», а 12 октября — весь трактат.

В октябре 1958 года завершается работа над циклом стихотворений «Сказание о Яросвете» и поэма в прозе «Изнанка мира». В ночь на 19 октября Андреев пишет своё последнее стихотворение «Когда-то раньше в расцвете сил…», в котором молит о спасении своих рукописей. В начале ноября составляется цикл стихотворений «Святорусские духи». 14 ноября, сразу по возвращении из Горячего Ключа в Москву, Андреев помещается в больницу Института терапии АМН СССР.

23 января 1959 года А. А. Андреева получает ордер на комнату в двухкомнатной коммунальной квартире по адресу Ленинский проспект, д.82/2, кв.165, в которой Андреев проживет последние сорок дней своей жизни, постоянно терзаемый сердечными приступами.

Умер Даниил Андреев 30 марта 1959 года. 3 апреля состоялось отпевание Андреева в храме Ризоположения на Донской (отпевал протоиерей Николай Голубцов) и похороны на Новодевичьем кладбище рядом с могилой матери.

Ни одно художественное произведение Андреева не было издано при жизни (в 1946 году была опубликована созданная в соавторстве с С. Н. Матвеевым книга «Замечательные исследователи горной Средней Азии»).

Память

В 2003 году по заказу вдовы писателя Аллы Андреевой композитор Алексей Курбатов написал музыку к поэме Даниила Андреева «Ленинградский Апокалипсис».

В октябре 2014 года в деревне Чухраи Суземского района Брянской области открылся музей Даниила Андреева.

Библиография

• Ранью заревою. — М., 1975.
• Русские Боги. — М., 1989.
• Железная мистерия. — М., 1990.
• Новейший Плутарх. — М., 1991 (в соавторстве с В. В. Париным и Л. Л. Раковым).
• Роза мира. — М., 1991 и др. издания.

Литература

• Даниил Андреев: Pro et contra. Личность и творчество Д. Л. Андреева в оценке публицистов и исследователей / Составитель Г. Садиков-Лансере. — СПб.: «Русская христианская гуманитарная академия», 2010. — 1180 с. — ISBN 978-5-88812-400-0.
• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.</span>
• Романов Б. [www.litmir.co/br/?b=159157 Вестник, или жизнь Даниила Андреева]. — М.: Феория, 2011. — 640 с. — ISBN 978-5-91796-003-6.

Ссылки

• Даниил Андреев на «Викиливре»
• [rodon.org/ Фонд им. Д. Андреева]
• [rozamira.org/ RozaMira.Org] Сайт и форум по «Розе Мира» Даниила Андреева
• [interreligia.ru/ Биография и творчество Д. Андреева]
• [rozamira.pw/ RozaMira.Pw] Роза Мира: Pro и Contra
• [www.swentari.ru/ Фонд Даниила и Аллы Андреевых]
• [rozamira.org/lib/names/a/andreev_dl/video.htm Видеозапись Даниила Андреева] — кадры свадебного путешествия. Звук отсутствует.
• [www.daniil-andreev.org/ Из маленькой комнаты] — страница о Данииле Андрееве
• [rozamira.org/rm/other/Pesn_o_Monsalvate.htm Даниил Андреев. Песнь о Монсальвате]
• [rozamira.nl/lib/ae/index.htm Андреевская энциклопедия.] Составитель М. Н. Белгородский.
• [rozamira.nl/lib/library.htm Шкатулка «Розы Мира»] (электронная библиотека).
• [www.xpam.org/content/184-daniil-andreev-vehi-biografii.html Даниил Андреев — вехи биографии.]
• Александр Чанцев. [magazines.russ.ru/novyi_mi/2011/8/ch15-pr.html Страсти по Даниилу] (рус.). // Журнал «Новый Мир» № 8(2011). Проверено 22 июля 2012. [www.webcitation.org/69g25Vznk Архивировано из первоисточника 5 августа 2012].
• [sv-scena.ru/athenaeum/vera-v-gornile-somnenij-pravoslavie-i-russkaya-literatura-v-xvii-xx-vv.daniil-leonidovich-andreev.a255-256.html#a255-256 О Данииле Андрееве и его книге «Роза мира» из произведения М. М. Дунаева «Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII—XX вв.»]

Отрывок, характеризующий Андреев, Даниил Леонидович

– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.