Андреев, Никифор Васильевич
| Никифор Васильевич Андреев | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 28 ноября 1917 года — 5 января 1918 года | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | должность упразднена | ||
| Рождение: | 1882 Орловская губерния | ||
| Смерть: | 1947 СССР
| ||
| Партия: | РСДРП (1904-47) | ||
| Образование: | низшее | ||
| Профессия: | слесарь | ||
Никифор Васильевич Андреев (1882, Орловская губерния — 1947) — большевик, член ВЦИК, делегат Всероссийского Учредительного собрания.
Биография
Никифор Андреев родился в Орловской губернии в крестьянской семье. Получив низшее образование[1], он устроился на работу слесарем.
Андреев оказался под надзором полиции в 1902 году. В 1904 году он вступил в РСДРП и примкнул к большевикам. Его членство в партии прерывалось с 1911 по 1916 годы. В 1917 году он стал членом Орловского Военно-революционного комитета и принимал активное участие в установлении советской власти в Орловской губернии. В том же году Никифор Андреев был избран в члены Учредительного собрания по Орловскому избирательному округу от РСДРП(б) (список № 8). Он участвовал в заседании-разгоне Собрания от 5 января 1918 года.[1]
Никифор Васильевич был избран членом ВЦИК третьего созыва и делегатом XVI съезда ВКП(б). С 1919 года он был членом Владимирского губернского продовольственного комитета, а с 1921 — членом Владимирского губернского рабочего кооператива.[2]
18 июля 1924 года Андреев стал председателем Владимирского губернского суда, а в феврале 1934 — секретарем Партийной коллегии Центрально-Чернозёмной областной контрольной комиссии ВКП(б). Умер в 1947 году.
Напишите отзыв о статье "Андреев, Никифор Васильевич"
Литература
- Л. Г. Протасов. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи. М., РОСПЭН, 2008.
Примечания
Отрывок, характеризующий Андреев, Никифор Васильевич
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
