Андреев-Бурлак, Василий Николаевич

Василий Николаевич Андреев-Бурлак

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Андреев и Бурлак

Василий Николаевич Андреев-Бурлак (настоящая фамилия Андреев; 1 января 1843, Симбирск — 10 мая 1888, Казань) — русский актёр, чтец и писатель.

Жизнь и творчество

Василий Андреев родился 1 января 1843 года в городе Симбирске (ныне Ульяновск) в дворянской семье. По окончании гимназии учился в Казанском университете, но полного курса так и не закончил.

В начале своей творческой карьеры участвовал в любительских спектаклях. Несколько лет водил пароходы по Волге, что впоследствии нашло своё отражение в литературном творчестве Андреева-Бурлака («На Волге», Повести и рассказы. 1881). В 1868 году становится профессиональным актёром, в 1870 году Андреев поступил в Ростове-на-Дону в труппу Григория Вальяно.

В 1880 году по инициативе В. Н. Андреева-Бурлака был открыт первый московский драматический театр («Пушкинский театр»), в 1883 году создаёт Русский драматический театр. В том же году вместе с актёром М. И. Писаревым организует «Первое товарищество русских актёров» (иначе «товарищество артистов Пушкинского театра»). Много ездил с гастролями по России, много выступал в обеих столицах (Санкт-Петербурге и Москве).

В. Н. Андреев-Бурлак начинал как комический актёр, затем играл и в драмах. Большую известность имел также как художественный чтец прозаических произведений (например, рассказ Мармеладова из «Преступления и наказания» Фёдора Достоевского, рассказа «Капитана Копейкина» Николая Гоголя и в особенности «Записок Сумасшедшего» последнего). Наряду с замечательным актёрским талантом отличался склонностью к алкоголизму.

На литературном поприще наиболее известны его волжские сцены, которых критик А. М. Уманский отозвался как о «не лишенных наблюдательности». Сцены эти отличаются жизненностью и указывают на знание быта русского народа, приобретенное автором их ещё за время службы в этих местах.

Василий Николаевич Андреев-Бурлак скончался 10 мая 1888 года в городе Казани.

Сохранился портрет Андреева-Бурлака в роли Поприщина кисти Ильи Репина.

Избранные роли

• «Лес» А. Н. Островского — Аркашка Счастливцев
• «Записки сумасшедшего» Н. В. Гоголя — Поприщин
• «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского — Мармеладов
• «Ревизор» Н. В. Гоголя — Городничий
• «Господа Головлёвы» М. Е. Салтыкова-Щедрина — Иудушка Головлёв
• «Свадьба Кречинского» А. В. Сухово-Кобылина — Расплюев

Литература

• Альбом с серией фотопортретов актёра в образе Поприщина из «Записок сумасшедшего» (СПб., фотограф К. А. Шапиро, 1883 г.)
• Стасов В. В. Иллюстрация к «Запискам сумасшедшего». / Стасов В. В. Собрание сочинений в 3-х томах. Т. III. СПб., 1894.
• Гиляровский В. А. Бурлаки. / Собрание сочинений в 4 томах. Т. 1. М., 1967. С. 291.
• Морозов М. М. Василий Николаевич Андреев-Бурлак. — М.-Л., 1948.
• Нельс С. М. Андреев-Бурлак. — М.: Искусство, 1971. — 288, [24] с. — (Корифеи русской и зарубежной сцены). — 35 000 экз. (в пер., суперобл.)

Отрывок, характеризующий Андреев-Бурлак, Василий Николаевич

– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.