Андрейко, Андрис Георгиевич

Андрис Андрейко
Личная информация
Полное имя	Андрис Георгиевич Андрейко
Оригинальное имя	Andris Andreiko
Гражданство	СССР СССР
Специализация	международные шашки
Дата рождения	17 октября 1942(1942-10-17)
Место рождения	Рига
Дата смерти	10 марта 1976(1976-03-10) (33 года)
Место смерти	Рига
Спортивная карьера	1956—1976

Андрис Андрейко (латыш. Andris Andreiko; 17 октября 1942, Рига — 10 марта 1976, там же) — латвийский советский спортсмен (шашки), международный гроссмейстер (1966). Трёхкратный чемпион мира (1968—1972), чемпион Европы (1974), восьмикратный чемпион СССР (1961—1976), победитель более 20 турниров по международным шашкам. Отличался острокомбинационным стилем игры. Убит в 1976 году у себя дома.

Спортивная карьера

Начав заниматься шашками в 14 лет под руководством Валдиса Звирбулиса и Петра Фрейденфельда, Андрис Андрейко дважды (в 1959 и 1960 годах) стал чемпионом СССР по международным шашкам среди юношей, а в 1961 году, только что окончив школу, но уже в ранге трёхкратного чемпиона Латвии, впервые завоевал титул чемпиона СССР среди взрослых. При этом он оказался единственным участником чемпионата, закончившим дистанцию без поражений. В 1962 году после победы в международном турнире в Баку Андрейко получил звание международного мастера, а в 1966 году, выиграв турнир претендентов на право играть в матче за звание чемпиона мира, — звание международного гроссмейстера.

Первая попытка завоевать звание чемпиона мира оказалась неудачной: в январе 1968 года Андрейко проиграл матч действующему чемпиону Исеру Куперману. Однако позже в том же году он стал победителем чемпионата мира в итальянском городе Больцано, проходившего в формате кругового турнира. Сведя вничью партии с пятью соперниками из СССР и Нидерландов, 25-летний гроссмейстер обыграл всех остальных участников, на пол-очка опередив Купермана. После этого он дважды подряд отстоял свой титул в матчах с Куперманом в Москве и Таллине и потерял его лишь на чемпионате мира 1972 года, проиграв затем в 1973 году матч за титул против нидерландского шашиста Тона Сейбрандса. На следующий год Андрейко стал первым советским шашистом, выигравшим чемпионат Европы по международным шашкам, на котором до этого побеждали только представители Нидерландов.

Помимо трёх титулов чемпиона мира и одного звания чемпиона Европы, Андрейко восемь раз выигрывал чемпионат СССР по международным шашкам. В шашках он был импровизатором, его игру отличали высокий темп (он был особенно силён в цейтноте и блице), острая комбинационная манера и неповторимость каждой партии. Как отмечают Владимир Вигман и Борис Фельдман, Андрейко сознательно создавал в партиях осложнения, не поддающиеся расчётам, и в одной и той же позиции с разными соперниками мог играть по-разному, опираясь не на теоретические расчёты, а на интуицию и понимание психологии партнёра. Нидерландец Рейнир Келлер формулировал это же наблюдение жёстче: «Он борется не с позицией, а с соперником».

Убийство

После высших достижений в карьере Андрейко наступил спад и депрессия. Экс-чемпион мира стал злоупотреблять спиртным в случайных компаниях. Утром 10 марта 1976 года Андрейко привёл к себе домой случайного собутыльника — бывшего моряка рыболовного флота Игоря Васенина.

Андрейко в своё время за спортивные достижения был премирован двухкомнатной квартирой в рижском районе Ильгюциемс. По советским представлениям, экс-чемпион мира жил богато: в квартире были, в частности, импортный холодильник с дорогими спиртными напитками и двухкассетный магнитофон, а также золотые чемпионские медали и деньги. Андрейко продолжал пить дома в компании с Васениным и в какой-то момент потерял сознание. Гость после прогулки по квартире, где увидел множество ценных вещей, решил убить хозяина и 17 раз ударил его по голове замотанным в полотенце утюгом. После этого он начал собирать ценные вещи в сумку.

В это время в дверь квартиры позвонила жена Андрейко Любовь, с которой тот больше не жил. Васенин заявил ей, что у Андриса женщина, и отказался пустить её в квартиру. Тогда та попросила соседа покараулить квартиру, пока она вызывает милицию. Сосед, однако, не смог остановить Васенина, когда тот покидал дом. Таксист отказался везти пьяного человека в испачканной кровью одежде, и тот отправился домой на трамвае. Переодевшись, он поехал на вокзал, чтобы сбежать в Вентспилс, но, позвонив с вокзала домой, уже застал там милицию. После этого он отправился с повинной в отделение милиции. По решению суда он получил 15 лет тюремного заключения.

Участие в центральных турнирах по международным шашкам

Легенда
ЧМ — чемпионат мира	ЧЕ — чемпионат Европы	ТП — турнир претендентов

Год	Уровень	Место проведения	Турнир/матч	Результат	Место
1966	ТП	Алес, Франция	Турнир	11+5=0-	1
1967	ЧЕ	Ливорно, Италия	Турнир	11+4=0-	3
1968	ЧМ	Тбилиси, СССР	Матч с И. Куперманом	0+18=2-	2
1968	ЧМ	Больцано, Италия	Турнир	10+5=0-	1
1969	ЧМ	Москва, СССР	Матч с И. Куперманом	3+17=0-	1
1969	ЧЕ	Рим, Италия	Турнир	3+5=0-	2
1971	ЧМ	Таллин, СССР	Матч с И. Куперманом	0+20=0-	1
1971	ЧЕ	Сухуми, СССР	Турнир	6+4=0-	2
1972	ЧМ	Хенгело, Нидерланды	Турнир	9+7=0-	2-3
1973	ЧМ	Гаага, Нидерланды	Матч с Т. Сейбрандсом	0+18=2-	2
1974	ЧЕ	Арко, Италия	Турнир	10+2=0-	1

Литература

• Шкиткин, Б. Убедительная победа. [О победителе XI первенства СССР по шашкам А. Андрейко. Ташкент. 1965]. // Шахматы в СССР. — 1966. — № 3. — С. 28—29.
• Шаус Я. Счастливчик Андрис. [О чемпионе мира по стоклеточным шашкам А. Андрейко]. // Юность. — 1970. — № 5. — С. 99—101
• Как песня, оборванная на полуслове (некролог) // Шашки : Журнал. — Рига, 1976. — Апрель (№ 4 (147)). — С. II.
• Куперман И. Кудесник Андрис. // «64». — 1976. — № 24. — С. 12—13.
• Вигман В. Искусство — в борьбе. // «64 — Шахматное обозрение». — 1982. — № 19. — С. 28—29.

Ссылки

• [toernooibase.kndb.nl/opvraag/liddetail.php?taal=&Id=571&SpId=5224&se=0 Профиль и результаты] в базе турниров Федерации шашек Нидерландов  (нид.)
• Владимир Вигман. [www.draughts.ru/Dambo/example/andreiko_r.htm 17 октября — день рождения Андриса Андрейко!]. Шашки в России. Проверено 12 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Fx08OeI0 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
• Борис Фельдман. [bf2001.narod.ru/chetverg/chetv027.htm Великие шашисты: Андрис Андрейко]. Страницы Бориса Фельдмана. Проверено 12 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Fx09SLGH Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].

Отрывок, характеризующий Андрейко, Андрис Георгиевич

– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.