Андрей, Штефан
| Штефан Андрей рум. Ştefan Andrei<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Штефан Андрей (слева) и Николае Чаушеску, 1975 год</td></tr> | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 23 марта 1978 года — 8 ноября 1985 года | ||||
| Предшественник: | Джордже Маковеску | |||
| Преемник: | Илие Вэдува | |||
| Рождение: | Подари, Румыния | |||
| Смерть: | Снагов, Румыния | |||
| Супруга: | Андрей, Виолета | |||
| Партия: | Румынская коммунистическая партия | |||
| Награды: |
| |||
Штефан Андрей (рум. Ştefan Andrei; 29 марта 1931, Подари — 31 августа 2014, Снагов) — румынский государственный и партийный деятель, дипломат.
Содержание
Биография
Родился в очень бедной семье в Олтении, откуда был родом и Николае Чаушеску. В детстве он пас овец, но сумел несмотря на бедность получить образование. В 1954 г. окончил гидромелиоративный факультет Политехнического института Бухареста. Член Румынской рабочей партии с 1957 г.
- 1951 г. — редактор международного отдела газеты «Искра молодежи»,
- 1954—1960 гг. — лаборант НИИ нефтегазовой промышленности,
- 1961—1965 гг. — заместитель председателя Совета сотрудничества с зарубежными странами.
С 1965 года занимал посты в аппарате ЦК Румынской компартии, был сначала заместителем заведующего, затем заведующим отделом международных связей ЦК РКП. В 1969—1972 гг. кандидат в члены ЦК РКП. С 1972 года — член ЦК РКП и секретарь ЦК РКП. С 1974 года — кандидат в члены Политисполкома ЦК РКП и член его Постоянного бюро.
С 1975 года — депутат Великого национального собрания. С 1978 по 1985 годы занимал пост министра иностранных дел Румынии. Как министр, попытался уменьшить зависимость Румынии от Советского Союза, развивая отношения со странами АСЕАН: Индонезией, Малайзией,Сингапуром и Таиландом , также увеличивая торговлю и экономический обмен с африканскими странами: Гвинеей, Габоном, Анголой, Замбией, Мозамбиком, Бурунди, Суданом и Заиром. С поста министра был уволен под влиянием первой леди Елены Чаушеску. На его место был назначен протеже Елены Илие Вэдува[1].
- 1985—1987 гг. — председатель Центрального совета по контролю в сфере экономики и социальной политики,
- 1987—1989 гг. — заместитель премьер-министра Социалистической Республики Румыния.
Член ЦК РКП (1972—1989), член Политисполкома ЦК РКП (1974—1989). Депутат Великого Национального собрания СРР (1975—1989).
После румынской революции 1989 года он был арестован и приговорён военным судом к двум годам и десяти месяцам тюремного заключения за поддержку кровавого разгона антиправительственных выступлений в 1989 году.
Был женат на актрисе Виолете Андрей (р. 1941).
Награды и звания
Был награждён орденами Труда 3-й степени (1962), Звезды Социалистической Республики Румыния 3-й степени (1971) и 4-й степеней (1966), «23 августа» 1-й степени (1981).
Напишите отзыв о статье "Андрей, Штефан"
Примечания
- ↑ [www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/text/53-8-63.shtml EAST ENHANCED PERSONALITY CULT FOR ELENA CEAUSESCU]
Литература
- Дипломатический словарь / под ред. А. А. Громыко, А. Г. Ковалева, П. П. Севостьянова, С. Л. Тихвинского, в 3-х томах. — М.: Наука, 1985—1986. — Т. 1, с. 80.
Отрывок, характеризующий Андрей, Штефан
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
