Клепач, Андрей Николаевич

Андрей Николаевич Клепач
Образование:	Московский государственный университет
Учёная степень:	кандидат экономических наук

Андрей Николаевич Клèпaч (р. 4 марта 1959, Москва) — заместитель главы министерства экономического развития и торговли РФ с февраля 2008 по июль 2014. Бывший директор департамента макроэкономического прогнозирования МЭРТ (2004—2008), исполнительный директор Фонда экономических исследований «Центр развития» (1999—2004). Кандидат экономических наук.

Биография

Андрей Николаевич Клепач родился 4 марта 1959 года в Москве.

В 1981 году Клепач окончил экономический факультет Московского государственного университета имени Ломоносова (МГУ), получив специальность экономиста, преподавателя политической экономии. С 1981 по 1984 год Клепач учился в аспирантуре и в 1987 году защитил диссертацию, получив степень кандидата экономических наук. До 1991 года Клепач проработал сначала ассистентом, а затем старшим преподавателем кафедры политической экономии экономического факультета МГУ. В 1996—1997 годах он был доцентом кафедры экономических проблем современного капитализма экономического факультета МГУ.

С 1991 до 1998 года Клепач работал в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН, где был ведущим (по другим данным — старшим) научным сотрудником, а затем — руководителем лаборатории. Одновременно с научно-исследовательской деятельностью он начал заниматься консалтингом: в 1995—1997 годах был экспертом Российско-европейского центра экономической политики. В 1999—2004 годах Клепач занимал должность исполнительного директора Фонда экономических исследований «Центр развития».

В октябре — декабре 1997 года Клепач был экспертом в департаменте исследований Центрального банка Финляндии, а в июне — октябре 1998 года — директором департамента исследований Центрального банка России (ЦБ РФ).

В апреле 2004 года Клепач приказом главы министерства экономического развития и торговли РФ (МЭРТ) Германа Грефа был назначен руководителем департамента макроэкономического прогнозирования ведомства. Свой пост Клепач сохранил и после того, как в сентябре 2007 года МЭРТ возглавила Эльвира Набиуллина.

В феврале 2008 года Клепач занял должность заместителя главы МЭРТ, курирующего «вопросы прогнозирования, стратегического планирования, а также бюджетирования». «Коммерсант» связывал это назначение с тем, что Клепач относится к числу «людей, готовивших „план Путина“ до 2020 года и способных без промедления взяться за его выполнение».

В 2011 году Клепач заработал больше других чиновников Минэкономразвития — 24,2 миллиона рублей. В его собственности, согласно декларации, находились земельный участок площадью 0,1 гектара, квартира площадью 79 квадратных метров, доля в другой квартире площадью 77,3 квадратных метров, дача площадью 70 квадратных метров и автомобиль Skoda.

Неоднократно Клепач выступал с комментариями по поводу экономической ситуации в стране и в мире. В декабре 2008 года, когда стало понятно, что Россия тоже стала одной из многих стран, пострадавших от мирового финансового кризиса, чиновник признал, что «рецессия в Российской Федерации уже началась». По сведениям газеты «Ведомости», именно Клепачу было поручено составить прогноз социально-экономического развития России «с поправками на кризис» для правительства РФ, который он так и не представил. Одной из причин произошедшего называлось то, что «картина мира в прогнозе Клепача не соответствует политическим установкам: нельзя публиковать сведения о дешевом рубле, низком росте ВВП и падении промпроизводства». Таким образом, по мнению аналитиков издания, в возникшей ситуации Клепач, «тихий, интеллигентный замминистра… хороший экономист и неплохой чиновник», оказался «перед выбором: либо хороший экономист, либо неплохой чиновник». В феврале 2009 года министерство финансов представило руководству партии «Единая Россия», имевшей большинство мест в Государственной Думе, материалы, содержавшие прогноз Минэкономразвития на текущий год. Согласно ему, в 2009 году падение реальных доходов россиян должно составить 8,3 процента. Клепач эту цифру подтвердил.

Клепач с 1990 года является участником разработки годовых прогнозов развития российской экономики и отраслей промышленности по заказам МЭРТ, министерства финансов РФ и Госдумы. Он — автор более 50 научных публикаций, награждён почетной грамотой правительства РФ.

18 июля 2014 освобожден от должности замглавы Министерства экономического развития по его собственной просьбе.

С июля 2014 года заместитель председателя Внешэкономбанка (главный экономист) – член Правления.

Ссылки

• [web.archive.org/web/20100212055718/www.economy.gov.ru/minec/about/management/klepach Клепач Андрей Николаевич] на сайте правительства Российской Федерации

• При написании этой статьи использовался [www.lenta.ru/lib/14195068/ материал] (текст в Викитеке) из «Лентапедии», доступный по лицензии Creative Commons [creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru BY-SA 3.0 Unported].

Отрывок, характеризующий Клепач, Андрей Николаевич

– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»