Андрей Рублёв

Запрос «Рублёв» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Андрей Рублёв
Андрей Рублёв расписывает Спасский собор Андроникова монастыря (миниатюра конца XVI в.)
Дата рождения:	ок. 1360

Андре́й Рублёв (около 1360 — 17 октября 1428, Москва) — наиболее известный и почитаемый мастер московской школы иконописи, книжной и монументальной живописи XV века. Канонизирован Русской православной церковью в лике преподобных святых.

Биография

Биографические сведения о Рублёве крайне скудны: скорее всего, родился он в Московском княжестве (по другим сведениям — в Великом Новгороде), вероятно, в конце 1340-х гг., из-за прозвища «Рублёв» (от слова «рубель» — инструмент для накатки кож) предполагают, что он мог происходить из ремесленной семьи. Принял монашеский постриг в Андрониковом монастыре при Андронике Московском с именем Андрей; мирское имя неизвестно (скорее всего, по тогдашней традиции, оно тоже начиналось на «А»). Сохранилась икона, подписанная «Андрей Иванов сын Рублёв»; она поздняя и подпись явно поддельная, но, возможно, является косвенным свидетельством того, что отца художника действительно звали Иваном.

Творчество Рублёва сложилось на почве художественных традиций Московского княжества; он был хорошо знаком также со славянским художественным опытом. Первое упоминание об Андрее в летописи появилось только в 1405 году, свидетельствующее о том, что Феофаном Греком, Прохором-старцем и чернецом Андреем Рублёвым был расписан Благовещенский собор в Московском кремле. Видимо, к 1405 году Андрей основательно преуспел в своём мастерстве иконописи, если ему поручили такую ответственную работу и к тому же с Феофаном Греком. Второй раз в летописи Андрей упоминается в 1408 году, когда он делал росписи с Даниилом Чёрным в Успенском соборе во Владимире. Прошло всего 3 года, а у Андрея уже появились помощники и ученики, к тому времени у Андрея уже полностью сформировался свой индивидуальный стиль. В 1420-х годах Андрей упоминается в третий раз: с Даниилом Чёрным он руководил работами в Троицком соборе Троице-Сергиева монастыря. Эти росписи не сохранились. В 1411 или 1425—27 годах он создал свой шедевр — «Троицу».

Рублёв скончался во время морового поветрия 17 октября 1428 года в Москве, в Андрониковом монастыре, где весной 1428 года выполнил свою четвертую, известную по летописям работу — фрески Спасского собора. Похоронен возле колокольни в Андрониковом монастыре (Спасский собор). В 1993 году археологическими раскопками был обнаружен древний престол Спасского собора и мощи, которые рядом авторов были ошибочно приписаны Андрею Рублёву.

Творчество

На формирование мировоззрения Рублёва большое влияние оказала атмосфера культурного подъёма 2-й половины XIV — начала XV века, для которого характерен глубокий интерес к нравственным и духовным проблемам. В своих произведениях в рамках средневековой иконографии Рублёв воплотил новое, возвышенное понимание духовной красоты и нравственной силы человека. Творчество Рублёва является одной из вершин русской и мировой культуры.

В 1408 Рублёв совместно с Даниилом Чёрным и другими мастерами создал свою единственно точно датированную и, вдобавок, сохранившуюся работу — фрески Успенского собора во Владимире (роспись сохранилась частично). Из фресок Рублёва в Успенском соборе наиболее значительна композиция «Страшный суд», где традиционно грозная сцена превратилась в светлый праздник торжества справедливости, утверждающий духовную ценность человека. Работы Рублёва во Владимире свидетельствуют, что уже в это время он был зрелым мастером, стоявшим во главе созданной им школы живописи.

В 1425—27 годах Рублёв, как свидетельствуют летописи, совместно с Даниилом Чёрным и другими мастерами расписал Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря и создал иконы его иконостаса. Сохранились иконы, считающиеся по большей части работой артели; они выполнены в различных манерах и неравноценны по художественным качествам. Вероятно, именно в этот иконостас входила икона «Святая Троица»  — его единственно безусловная сохранившаяся работа в жанре иконописи. Традиционный библейский сюжет Рублёв наполнил глубоким богословским содержанием.

Помимо бесспорной «Троицы» большинство исследователей соглашаются с тем, что его кисти также принадлежит Звенигородский чин («Спас», «Апостол Павел», «Архангел Михаил», все — рубеж XIV—XV веков, по другим исследованиям, 10-е годы XV века, Третьяковская галерея), где лаконичные плавные контуры, широкая манера письма близки приёмам монументальной живописи. Время, когда на Руси назревали новые междоусобные войны и гармонический идеал человека, сложившийся в предшествующий период, не находил опоры в действительности, сказалось и на творчестве Рублёва. В ряде произведений Рублёву удалось создать впечатляющие образы, в них чувствуются драматические ноты, ранее ему не свойственные («Апостол Павел» из Звенигородского чина). Колорит икон более сумрачен по сравнению с ранними произведениями; в некоторых иконах усиливается декоративное начало, в других проявляются архаические тенденции.

Также большинство исследователей согласны с тем, что им, скорей всего, написана «Владимирская Богоматерь» (около 1409, Успенский собор, Владимир) и часть миниатюр «Евангелия Хитрово» (около 1395 года, Российская государственная библиотека, Москва).

Прочие иконы и фрески, приписывавшиеся на протяжении ХХ века кисти Андрея Рублева, в настоящее время большинством исследователей принято считать работой школы (артели) или даже просто современников мастера.

Канонизация

Поместным собором Русской Православной Церкви в 1988 году канонизирован в лике преподобных святых.

По Православному календарю память святому совершается 3 раза в год:

• 4 (17) июля — Преставление преподобного Андрея (Рублёва) Московского, иконописца (1428; Служба без знака).
• 6 (19) июля — Память преподобного Андрея (Рублёва) Московского в Соборе Радонежских святых.
• В неделю перед 26 августа (8 сентября) — Память преподобного Андрея (Рублёва) Московского в Соборе Московских святых.

Память

• В 1947 году в Спасо-Андрониковом монастыре учреждён заповедник, с 1985 года — Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва.
• Перед главным входом в ЦМиАР находится памятник преподобному Андрею Рублёву работы скульптора Олега Комова.
• Во Владимире памятник Андрею Рублёву расположен перед входом в парк имени Пушкина. Это последняя работа скульптора Олега Комова.
• В г. Городце Нижегородской области имя Андрея Рублёва с 1964 года носит одна из улиц в старой части города. Сегодня она — часть Музейного квартала Городца, место пешеходных экскурсий и городских фестивалей. Улицы Андрея Рублёва есть на картах гг. Звенигорода, Брянска, Новосибирска, Уфы.
• В честь Андрея Рублёва назван кратер на Меркурии.
• «Андрей Рублёв» («Страсти по Андрею») — фильм Андрея Тарковского.
• Андрей Рублёв — серия памятных монет Банка России.
• В 1961 году была выпущена почтовая марка СССР, посвящённая Андрею Рублёву.
• Скульптура Андрея Рублёва на фронтоне Омской государственной библиотеки (скульптор В. Трохимчук).
• Научно-популярный фильм «Андрей Рублёв», снятый в 1987 году киностудией «Леннаучфильм» (режиссёр Л. Никитина, оператор В. Петров).

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Памятник Андрею Рублёву во Владимире

• 1961 CPA 2553.jpg

  Почтовая марка СССР, 1961 год

• RR5415-0011R.gif

  Памятная монета Банка России, 1994 год

Литература

• Демина Н. А. [andrey-rublev.ru/demina-troitsa.php «Троица» Андрея Рублёва]. М., 1963.
• Бетин Л. В. О происхождении иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля // Реставрация и исследование памятников культуры. Вып. 1. М., 1975.
• Лазарев В. Н. [www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=112 Андрей Рублёв и его школа]. М.: Искусство, 1966. — 312 с.
• Лазарев В. Н. [www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=7&chap=8&ch_l2=10 Андрей Рублёв: краткие биографические сведения] // Лазарев В. Н. [www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=7 Русская иконопись от истоков до начала XVI века]. М.: Искусство, 1983, 1994, 1996 — ISBN 5-210-01342-1, 2000 — ISBN 5-210-01330-8.
• Лихачёв Д. С. [www.lihachev.ru/nauka/kulturologiya/biblio/3859/ Культура Руси времени Андрея Рублёва и Епифания Премудрого]. Л.: Издательство АН СССР, 1962. — 172 с.
• Алпатов М. В. [www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=115 Андрей Рублёв]. М.: Изобразительное искусство, 1972. — 206 с.: ил.
• Плугин В. А. Мировоззрение Андрея Рублёва. М., 1974.
• Сергеев В. Н. Рублёв / Валерий Сергеев. — Изд. 2-е. — М.: Молодая гвардия, 1986. — 256, [16] с. — (Жизнь замечательных людей. Серия биографий. Вып. 8(618)). — 150 000 экз. — ISBN 978-5-235-01544-9. (в пер.)
• Ульянов О. Г. [www.icon-art.info/book_contents.php?book_id=22 Цикл миниатюр лицевого «Жития Сергия Радонежского» о начале Андроникова монастыря] // Памятники культуры. Новые открытия. М.: Наука, 1996.
• Плугин В. А. Мастер Святой Троицы. М., 2001.
• Дудочкин Б. Н. [www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=114 Андрей Рублёв. Биография. Произведения. Источники. Литература] // Художественная культура Москвы и Подмосковья XIV — начала XX веков. Сборник статей в честь Г. В. Попова. — М., 2002. — С. 300—421.
• Померанц Г., Миркина З. В тени Вавилонской башни. М., 2004 (Серия «Humanitas»).
• Осташенко Е. Андрей Рублёв: Палеологовские традиции в московской живописи конца XIV — первой трети XV века. М., 2005.
• Грицак Е. Н. Мир Рублёва. М., 2006.
• Щенникова Л. А. Творения преподобного Андрея Рублёва и иконописцев великокняжеской Москвы. М., 2007.
• Попов Г. В. Андрей Рублёв. М., 2007.
• Рублёв Андрей // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Галинский Ю. С. [www.nashdom.us/home/literatura/literaturnye-publikatsii/junost--khudozhnika?func=rate;rating=1#idOOR53xfBgmJ5q1BOgNIELg Юность художника. Повесть об Андрее Рублёве]

Ссылки

• [gusev-fashion.ru/andrei-rublev/ Русское Возрождение. Андрей Рублёв. Биография. Иконы]
• [www.staratel.com/pictures/ruspaint/rublev/main.htm Андрей Рублёв] в библиотеке «Старатель»
• [www.icon-art.info/author.php?lng=ru&author_id=1&mode=general Рублев Андрей]. Христианство в искусстве: иконы, фрески, мозаики…
• [andrey-rublev.ru Андрей Рублев]
• В. Г. Брюсова. [www.rusarch.ru/brusova3.htm Спорные вопросы биографии Андрея Рублева]. РусАрх
• [www.vesti.ru/videos?vid=221326 Загадки Андрея Рублёва] — документальный фильм А. Гороватского на сайте телеканала Россия-24
• [stoicka.ru/Joomla_3.2.0_Full_Package_Russian/index.php/component/content/category/126-ikonopisets-drevnij-rusi-andrej-rublev Рублев Андрей]. Иконописец древней руси Андрей Рублев. Библиография.

Отрывок, характеризующий Андрей Рублёв

– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.