Андреоло, Микеле

Микеле Андреоло
Общая информация
Полное имя	Мигель Анхель Андреоло
Прозвище	Козёл (El chivo), Микеоло (Micheolo)
Родился	6 сентября 1912(1912-09-06) Чакрас-де-Долорес, Уругвай
Умер	14 мая 1981(1981-05-14) (68 лет) Потенца, Италия
Гражданство	Уругвай, Италия
Рост	169 см
Вес	71 кг
Позиция	полузащитник
Карьера
Молодёжные клубы
?—1931	Либертад (Долорес)
Клубная карьера*
1932—1935	Насьональ	35 (0)
1935—1943	Болонья	165 (24)
1943—1944	Лацио	14 (1)
1945—1948	Наполи	93 (11)
1948—1949	Катания	8 (0)
1949—1950	Форли	? (?)
Национальная сборная**
1934—1935	Уругвай	5 (0)
1936—1942	Италия	26 (1)
Тренерская карьера
1953—1954	Марсала
1957—1958	Таранто
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото	Франция 1938
Чемпионаты Южной Америки
Золото	Перу 1935
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Миге́ль А́нхель Андрео́ло (исп. Miguel Angel Andreolo; 6 сентября 1912, Чакрас-де-Долорес — 14 мая 1981, Потенца) или Мике́ле Анжело Андрео́ло (итал. Michele Angelo Andreolo) — уругвайский и итальянский футболист, полузащитник. Чемпион мира 1938 года.

Карьера

Микеле Андреоло родился 6 сентября 1912 года в Чакрас-де-Долорес (департамент Сорьяно) в семье «ориунди» — итальянских эмигрантов из Валле-дель-Анджело — Рамона Барбато Андреоло и Терезы Фаустины Фроделы, уехавших на поиски лучшей жизни в Южную Америку. Семья была небогатой и многочисленной, у Микеле было 5 братьев (Хулио, Атилио, Рауль, Раймундо, Мариано) и 3 сестры (Амелия, Минука и Нена). Свой футбольный путь Андреоло начал в маленькой местной команде «Либертад». В 1931 году, на одной из игр «Либертада» случайно оказался Карлос Риольфо, полузащитник одного из сильнейших клубов Уругвая — «Пеньяроля», который сразу обратил внимание на футболиста, сказав, что у Андреоло есть все данные, чтобы стать одним из сильнейших игроков Уругвая, в ответ на это Андреоло сказал: «Я уезжаю работать в Монтевидео», и через год он перешёл в клуб «Насьональ». В первом сезоне Андреоло не смог завоевать место в «основе» команды, которое было занято Рикардо Фассио, одного из кумиров торсиды «Триколор», но в 1933 году Фассио уехал в Италию играть за «Интернационале», и Андреоло занял его место. В первом же сезоне, после ухода Фассио, Андреоло с «Насьоналем» победили в чемпионате Уругвая, более того, Андреоло стал лидером команды, подсказывая своим партнёрам, а иногда и крича на них. В следующем сезоне, «Насьональ» вновь выиграл первенство Уругвая, но самым знаменитым в тот год стал матч с «Пеньяролем» 25 августа, когда «Триколор», потеряв двух игроков уже к 10-й минуте игры, смогли на протяжении 80-ти минут сдерживать атаки соперника и добиться нулевой ничьей. В том же 1934 году уругвайский игрок клуба «Болонья» Франциско Федулло был отправлен своим клубом в Уругвай на поиски центрального полузащитника, чтобы заменить Франциско Оккиуцци, ушедшего из клуба, и Федулло нашёл его в лице Андреоло, отправив клубу короткую телеграмму: «Я нашёл чемпиона». Через год Андреоло поехал в составе сборной Уругвая на чемпионат Южной Америки в Перу, там он на поле не выходил, его место занимал Лоренсо Фернандес, игрок «Пеньяроля», однако и без него уругвайцы стали чемпионами Южной Америки. Летом того же года, после долгих переговоров Федулло и руководства «Насьоналя», Андреоло стал игроком «Болоньи».

В составе нового клуба Андреоло дебютировал 29 сентября 1935 года в гостевом матче второго тура чемпионата Италии с «Фиорентиной», который завершился победой «Болоньи» 1:0, в конце сезона Болонья отпраздновала чемпионство, прервав 5-летнюю гегемонию на итальянском футбольном «троне» «Ювентуса», в том же сезоне Андреоло, являвшийся по национальности итальянцем, получил паспорт гражданина Италии и дебютировал в сборной страны 17 марта 1936 года в римской встрече итальянцев с австрийцами, которая завершилась вничью 2:2. В первые годы его карьеры на Апеннинах, Андреоло постоянно сравнивали с Луисом Монти, полузащитником «Ювентуса», приехавшим из Аргентины, чемпионом мира 1934 года, и газеты часто признавали, что Монти был не лучше уругвайского игрока. В «Болонье» Андреоло выступал до 1943 года, выиграв с командой 4 титула чемпиона страны, а в 1937 году клуб победил в перстижном турнире в Париже, победив в финале самих англичан из клуба «Челси». В те же годы Андреоло выступал за сборную Италии, в 1938 году он, с национальной командой, поехал на чемпионат мира, где провёл все 4 игры и стал чемпионом мира. Всего же за сборную Италии Андреоло провёл 26 матчей, в которых его команда одержала 19 побед, 6 ничьих и лишь 1 матч проиграла, своё единственный гол за сборную Андреоло провёл 15 мая 1938 года в ворота Бельгии, в игре, где Италия разгромила своего соперника 6:1, последний матч за сборную Андреоло провёл 19 апреля 1942 года против Испании (победа Италии 4:0). После чемпионата мира 1938 года, где блеснул Андреоло, один из грандов итальянского футбола — «Милан», предложил Андреоло перейти к нему, и даже сделал фантастическое, по тем временам, предложение: 400000 лир клубу и 80000 лир, как зарплату игроку, и Андреоло принял предложение, однако через некоторое время, просмотрев свой контракт с «Болоньей», увидел пункт, гласивший, что если он перейдёт в другую команду, то половина его новой зарплаты будет принадлежать «Болонье», «Милан» сразу обратился в суд, чтобы «забрать» игрока к себе, но суд лишь постановил оштрафовать Андреоло на 5000 лир, которые пошли на нужды благотворительности.

В 1943 году, в разгар войны, Андреоло, уже в статусе свободного агента, перешёл в клуб «Лацио», там он провёл 1 сезон, затем чемпионат Италии не проводился и был возобновлён лишь в 1945 году, его Андреоло начал в клубе «Наполи», где Андреоло выступал до 1948 года. А завершил карьеру Андреоло в клубах серии С «Катания» и «Форли». После этого Андреоло работал в молодёжном составе клуба «Потенца», до своей кончины 14 мая 1981 года.

Достижения

• Чемпион Уругвая: 1933, 1934
• Чемпион Южной Америки: 1935
• Чемпион Италии: 1936, 1937, 1939, 1941
• Чемпион мира: 1938

Ссылки

• [www.enciclopediadelcalcio.it/Andreolo.html Профиль на enciclopediadelcalcio.it]
• [www.napolistat.it/calciatori/id0193.htm Профиль на napolistat.it]
• [www.storiedicalcio.altervista.org/bologna3641.html «Болонья» 1936—1941]
• [www.footballplayers.ru/players/Andreolo_Michele-.html Профиль на footballplayers.ru]
• [www.figc.it/nazionali/DettaglioConvocato?codiceConvocato=72&squadra=1 Статистика за сборную Италии]
• [tremareilmondofa.blogspot.com/2008/11/miguel-michele-andreolo.html Статья на blogspot.com]
• [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/Mikele-Andreolo-Futbol-06091912 Профиль на sportbox.ru]
• [www.federossoblu.net/it/index.php?option=com_content&task=view&id=145&Itemid=67 Статья на federossoblu.net]
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=174349 Статистика на сайте FIFA] (англ.)

</div>

Отрывок, характеризующий Андреоло, Микеле

– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.