Ангстрем, Андерс Йонас

Андерс Йонас Ангстрем
Anders Jonas Ångström
Место рождения:	Лёгдё, Вестерноррланд, Швеция
Научная сфера:	Астрономия
Место работы:	Уппсальская обсерватория
Альма-матер:	Уппсальский университет
Награды и премии:	Медаль Румфорда (1872)

А́ндерс Йо́нас А́нгстрем (Юнас, Онгстрём; швед. Anders Jonas Ångström; 13 августа 1814, Лёгдё, Вестерноррланд — 21 июня 1874, Уппсала) — шведский учёный-астрофизик, один из основателей спектрального анализа.

Биография

В 1839 году окончил университет в Уппсале, с 1858 — профессор, заведующий кафедрой физики, в 1870—1871 годах — ректор Уппсальского университета. С 1843 года работал также в Уппсальской обсерватории.

В 1862 обнаружил наличие водорода на Солнце. Основным трудом учёного является «Исследование солнечного спектра» (1868) — атлас, представивший измерения 1000 спектральных линий с разрешением в одну десятимилионную часть миллиметра (величину, которая впоследствии была принята в качестве единицы измерения длины, получившей название «ангстрем»). Впервые исследовал спектр северного сияния. Также изучал теплопроводность и магнетизм.

В честь Ангстрема назван кратер на Луне. В 1872 году был награждён медалью Румфорда. Член Лондонского королевского общества (1870), член-корреспондент Парижской АН. Отец известного геофизика Кнута Юхана Ангстрема.

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.
• Храмов Ю. А. Ангстрем Андерс Йонас // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 15. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• Encyclopædia Britannica, Eleventh Edition
• Maier, C.L. (1970). «Ångström, Anders Jonas». Dictionary of Scientific Biography. 1. New York: Charles Scribner’s Sons. pp. 166—167. ISBN 0-684-10114-9.

Отрывок, характеризующий Ангстрем, Андерс Йонас

– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.