Пастрана Аранго, Андрес

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Андрес Пастрана Аранго»)
Перейти к: навигация, поиск
Андрес Пастрана Аранго<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Колумбии
7 августа 1998 — 7 августа 2002
Предшественник: Эрнесто Сампер Писано
Преемник: Альваро Урибе Велес
 
Рождение: 17 августа 1954(1954-08-17) (69 лет)
Богота, Колумбия
Отец: Мисаэль Пастрана Борреро
Партия: Колумбийская консервативная партия
 
Автограф:

Андре́с Пастра́на Ара́нго (исп. Andrés Pastrana Arango; род. 17 августа 1954, Богота, Колумбия) — президент Колумбии с 7 августа 1998 по 7 августа 2002. Член Колумбийской консервативной партии.



Биография

Андрес Пастрана Аранго родился в семье Мисаэля Пастраны Борреро, президента Колумбии в 1970-74 годах. Окончил юридический факультет Университета Росарио, продолжил образование в Гарвардском университете, где изучал международное право. После возвращения в Колумбию основал журнал Guión и работал на телевидении в программе Noticiero TV Hoy, что принесло ему общенациональную известность. В дальнейшем совмещал политическую деятельность с журналистской, где получил широкое признание.

В 1982 году был избран в городской совет Боготы. В феврале 1988 года был похищен Медельинским наркокартелем, но уже через неделю выпущен на свободу. В марте того же года был избран мэром Боготы, в 1991 году был избран сенатором. Выставил свою кандидатуру на президентских выборах 1994 года, получив 2 604 771 (44,98 %) голосов в первом туре и 3 576 781 (48,45 %) во втором туре. На президентских выборах 1998 года Пастрана вновь выдвинул свою кандидатуру, получил 3 653 048 (34,37 %) голосов в первом туре и 6 114 752 (50,34 %) во втором туре и был избран президентом. Во время президентства вёл переговоры с FARC и ELN, однако они закончились ничем.

В 2005 году был назначен послом Колумбии в США; ушёл в отставку в 2006 году.

Напишите отзыв о статье "Пастрана Аранго, Андрес"

Отрывок, характеризующий Пастрана Аранго, Андрес

Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.