Сеговия, Андрес

Андрес Сеговия Andrés Segovia Torres</br>1er Marqués de Salobreña
Андрес Сеговия, 1963
Основная информация
Полное имя	Андрес Сеговия Торрес, маркиз де Салобренья
Дата рождения	21 февраля 1893(1893-02-21)
Место рождения	Линарес, Испания
Дата смерти	3 июня 1987(1987-06-03) (94 года)
Место смерти	Мадрид, Испания
Страна	Испания Испания
Профессии	Музыкант, композитор
Инструменты	Гитара
Жанры	Классическая музыка
Награды	Орден Изабеллы Католической, Grammy Lifetime Achievement Award, Премия Леони Соннинг

Андре́с Сего́вия То́ррес (исп. Andrés Segovia Torres, c 1981 г. с добавлением титула маркиз де Салобренья, исп. marqués de Salobreña; 21 февраля 1893, Линарес — 3 июня 1987, Мадрид) — всемирно известный испанский гитарист, считающийся отцом современной академической гитары.

Биография

Сеговия с детства мечтал сделать гитару столь же признанным инструментом в области академической музыки, как фортепиано или скрипка. Он начал учиться игре на гитаре с детства у своих родственников, вдохновляясь в качестве образца виртуозной техникой гитаристов, исполняющих фламенко. В отрочестве Сеговия переехал в город Гранада, где брал уроки игры на гитаре, а в 16-летнем возрасте выступил с первым концертом в Мадриде, исполняя транскрипции различных произведений, сделанные для гитары Франсиско Таррегой, и выполненные им самим переложения Иоганна Себастьяна Баха. Ранние выступления Сеговии были встречены прохладно — отчасти в связи с тем, что его исполнительская техника заметно отличалась от техники Тарреги и большинства его учеников: вслед за Мигелем Льобетом (у которого, возможно, Сеговия успел получить несколько уроков) он играл с использованием не только подушечек пальцев, но и ногтей, что делает звук сильнее и резче (существует точка зрения, что это различие связано со стремлением Сеговии вынести гитару из гостиных и салонов в большие концертные залы).

Начиная с середины 1910-х гг. исполнительское мастерство Сеговии завоёвывало для академической гитары всё большее признание в Испании. В 1919 и 1921 гг. состоялись его первые гастроли в Южной Америке, а в 1921 году — первая поездка в США. Постоянно расширяя гитарный репертуар (в этом состояла одна из главных заслуг этого музыканта), Сеговия перекладывал для гитары широкий круг сочинений разных авторов — в том числе такие выдающиеся и сложные произведения, как «Легенда» Исаака Альбениса и Чакона Баха. В то же время Сеговия обращался к композиторам-современникам с просьбой писать для гитары, и со временем испанские, а также европейские и латиноамериканские композиторы (Ф. Морено Торроба, Х. Турина, М. Кастельнуово-Тедеско, М. Понсе и др.) начали откликаться. Длительным оказалось творческое содружество Сеговии и с Эйтором Вилла-Лобосом, написавшим для знаменитого гитариста целый ряд произведений, начиная с известных «Двенадцати этюдов».

Бывал в СССР в 1926, 1927, 1930, 1936 годах; давал концерты и открытые уроки, встречался с местными гитаристами в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве и Одессе. С середины 1950-х гг. Сеговия много преподавал — сперва в Сиене, а затем в Сантьяго-де-Компостела, где также много способствовал созданию местного музыкального фестиваля. Среди его учеников множество выдающихся современных гитаристов (Д. Вильямс, Д. Брим, А. Диас, К. Паркенинг и др.)

Андрес Сеговия продолжал концертную и педагогическую деятельность до глубокой старости, его творческий путь оказался длиной более семидесяти лет. Сеговия умер в Мадриде в возрасте 94 лет от сердечного приступа.

Награды

В 1958 году Сеговия стал обладателем премии «Грэмми» за лучшую запись сольной академической музыки. В 1974 году он был награждён Премией Леони Соннинг.

В 1981 году король Испании Хуан Карлос I в знак признания заслуг Сеговии перед испанской культурой возвёл его в дворянское достоинство с титулом маркиза. В 1985 году Сеговии была присуждена Премия Эрнста Сименса. Введён в Зал славы журнала Gramophone .

Ссылки

• [www.segoviamuseo.com/ Музей Андреса Сеговии]

Отрывок, характеризующий Сеговия, Андрес

– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.