Андретти, Майкл

Майкл Андретти

Гражданство	США США
Дата рождения	5 октября 1962(1962-10-05) (61 год)
Место рождения	Бетлехем, штат Пенсильвания, США
Выступления в «Формуле-1»
Сезоны	1 (1993)
Автомобили	McLaren
Гран-при	13
Дебют	Южная Африка 1993
Последний Гран-при	Италия 1993
Лучший финиш Лучший старт 3 (Италия 1993) 5 (Бразилия 1993) Подиумы Очки БК 1 7 0

Майкл Марио Андретти (англ. Michael Mario Andretti; род. 5 октября 1962, Бетлехем, штат Пенсильвания, США) — американский автогонщик, чемпион Формулы-Атлантик 1983 года, чемпион CART 1991 года, бронзовый призёр гонки 24 часа Ле-Мана 1983 года. Сын Марио Андретти, основателя знаменитой гоночной династии. В 1993 году один сезон провел в чемпионате Формулы-1, особых успехов не добился (один подиум, два финиша в очках), и за три гонки до конца чемпионата был заменен на Хаккинена. В настоящее время осуществляет руководство собственной командой «Andretti Autosport», участвующей в чемпионатах IRL и ALMS. Его сын, Марко, также является автогонщиком.

Биография

Начало карьеры

Майкл родился в семье Марио Андретти еще когда тот еще только начинал заниматься автоспортом. Участвовать в гонках начал уже в 10-летнем возрасте с картинга. В 1980 году перешел в Формулу-Форд 1600 и быстро добился успеха - всего через год он выиграл северовосточный дивизион чемпионата США по данной Формуле, победив в шести гонках. Одновременно с этим он перешел на следующую ступень развития - принял участие в чемпионате Формулы-Super Vee. Через год он выиграл и этот чемпионат, также победив шестикратно. В 1983 году он выиграл титул в Формуле-Мундиаль, а также попробовал свои силы в гонках на выносливость, финишировав третьим в одном экипаже с отцом и Филиппом Альо. Наконец, в конце года он впервые принял участие в гонках основного чемпионата США в гонках на автомобилях с открытыми колесами, проехав три последних этапа CART и заработав четыре очка.

CART

С самого первого полного сезона результаты Майкла пошли в гору. В 1984 году он трижды финишировал третьим и стал седьмым в чемпионате. В дебютной для себя гонке 500 миль Индианаполиса Андретти стал пятым и разделил звание "Новичок года" с Роберто Гуерреро. Через год подиум в общем чемпионате оказался только один, зато это было уже второе место, а в 1986 году он и вовсе впервые выиграл, причем трижды, много раз финишировал на подиуме и по результатам сезона стал вторым. В дальнейшем успешные выступления продолжились - вплоть до 1992 года он всегда финишировал в тройке лучших в чемпионате, исключением стал лишь 1988, когда он стал шестым. Пиком карьеры в "индикарах" для него стал 1991, когда он стал чемпионом, победив девять раз и лишь раз за сезон финишировав вне подиума. Вообще, с 1986 года и вплоть до окончания карьеры в 2001 Майкл завоевывал в CART хотя бы одну победу в каждом чемпионате, в котором участвовал. Не побеждал он только в 1993 - лишь потому что добившись титула, в 92 Андретти обратил своё внимание на чемпионат Формулы-1, решив попробовать в нем свои силы.

Формула-1

Используя знакомство с одними из менеджеров Макларена Тайлером Александером, Майкл смог договориться о тестах в команде. Произошли таковые в начале 1991 года в Эшториле, и оказались они совсем короткими — всего 12 кругов, четыре из них на сухой трассе. В результате Рон Деннис подписал с американцем «тестовый контракт», который предполагал скорее то, что команда будет иметь его в виду в случае необходимости в гонщике, а вовсе не увеличение тестовой программы. В дальнейшем сезоне Майкл еще лишь раз принял участие в тестах — в Маньи-Куре.

Так все оставалось вплоть до сентября 1992 (к этому моменту Андретти успел уже стать чемпионом CART), когда пути Майкла и Рона вновь пересеклись. Менеджер Макларена оказался в трудной ситуации: команда потеряла контракт с поставщиком двигателей Honda, Герхард Бергер ушел в Феррари, а Сенна присматривал себе место а Уильямсе, за рулем которого Мэнселл годом ранее выиграл чемпионат, что называется, «в одну калитку». Андретти же, несмотря на неудачу в защите титула, находился в отличной форме и регулярно выигрывал гонки. Результатом переговоров стал годичный контракт с возможностью продления еще на два года. Сам Рон таким образом выразил своё мнение об американце:

Я думаю, он может побеждать в гран-при, а возможно, и стать чемпионом. Не важно, из какой ты страны, важно насколько сильно ты желаешь победы. Требуются жажда побед и агрессивность в гонке, и я считаю что в мире меньше пяти пилотов, обладающих этими свойствами в достаточной мере.

Оригинальный текст (англ.)  

I think he can win Grands Prix, and in the process of winning those GPs he can become the World Champion. It's not a question of which country you come from. It's how best you demonstrate that desire to win. You've got to have that desire to win, and the aggression in traffic. And there are probably fewer than five drivers in the world that I consider to have the necessary aggression.

Андретти же со своей стороны согласился на сделку, потому что Деннис заверил его что на 90 % уверен в том, что на новый сезон команде удастся заполучить двигатели Рено, обеспечившие Мэнселлу такой легкий титул. На первый взгляд казалось, что американцу удастся сразу оказаться в конкурентоспособной команде и быть в состоянии побеждать. В реальности практически сразу начались проблемы. В октябре 92 года ФИА объявила, что в течение сезона будут разрешены тесты исключительно на автодромах в стране приписки каждой команды. Также ограничивалось число комплектов резины, которые можно использовать во время гоночных уикендов, а также число кругов во время тренировок. Все это сильно уменьшало шансы Майкла, так как с европейскими трассами он был совершенно не знаком.

Вдобавок ко всему из сделки с Рено ничего не вышло, и пришлось срочно искать замену. В отсутствие вариантов команда была вынуждена заключить контракт с Фордом, причем клиентский — основным партнером американской компании была команда Бенеттон. Андретти начал тесты в декабре 1992 года в Барселоне за рулем машины со старым двигателем Хонда, а затем и с новым Фордовским. Оказалось, что он проигрывает заводским бенеттоновским Фордам 30-40 лошадиных сил, а чемпионским Рено — не менее 60-80. Кроме того, приходилось привыкать к активной подвеске, трекшн-контролю, полуавтоматическим коробкам передач и прочим электронным штучкам, начисто отсутствующим в Индикаре. Наконец, отдельной проблемой длительностью в сезон оказалось решение команды использовать электронику TAG, а не «родную» фордовскую, и связанные с этим сложности синхронизации.

В качестве напарника Деннис изначально хотел нанять Сенну. Бразилец, недовольный уровнем выступлений команды в 1992 году, вначале не желал подписывать контракт на весь сезон, и Рону удалось лишь уговорить его заключать на каждую отдельную гонку новый договор. Чтобы застраховать себя от возможного отказа чемпиона, Деннис нанял в качестве резервного пилота Хаккинена, и наличие рядом такого молодого и жадного до выступлений гонщика вовсе не добавляло Андретти спокойствия. Свою роль в нервозности положения Андретти в команде сыграло и его решение не переселяться в Европу. Его отец Марио считал, что это вовсе и не нужно, как и частая работа на тестах, но с его времен многое в Формуле изменилось. Если тогда можно было поучаствовать в заездах и тем и ограничиться, то в 90-х годах было важно непрерывно тестировать и настраивать машину, да и для улучшения атмосферы в команде следовало проводить больше времени с командой. Андретти считал, что в случае необходимости присутствия его на тестах достаточно позвонить и через шесть часов он будет на месте — команда считала, что гораздо лучше тот кто может прибыть через полчаса и к тому же не страдает от акклиматизации. С необходимостью улетать в США возникали и другие проблемы — так, на тестах в феврале его участие было ограничено из-за неполадок электроники, а когда неполадки были устранены, он уже отбыл домой и тесты провел Хаккинен.

Не смущенный всеми этими проблемами, Андретти начал выступления полный решимости. Результаты же разочаровали. В первой квалификации дебютного этапа в ЮАР он добился шестого места, которое превратилось в девятое после проблем с электроникой и двигателем в субботу. В принципе неплохо для начала, хотя и более чем в трех секундах от поула и ровно в трех от партнера, но в гонке он сначала заглох на старте, из-за чего ушел в гонку с круговым отставанием, а уже на четвертом круге врезался в Уорика. На следующем этапе в Бразилии результат в квалификации улучшился — он стал пятым, менее чем в секунде от Сенны — но сначала из-за недостатка опыта стартов с места он банально «проспал» сигналы светофора, а потом столкнулся с Бергером. Попытка отыграться в Донингтоне, где Сенна буквально растерзал всех соперников, привела только к столкновению с Ведлингером. Получалось, что за первых три этапа он прошел лишь четыре круга — тогда как Сенна за это время выиграл две из трех гонок. В сочетании с постоянными перелетами все это вызвало разговоры, что он просто недостаточно сильно старается.

В следующей гонке в Сан-Марино на практике он разбил машину из-за особенностей активной подвески: при выходе из последней шиканы автомобиль подскочил на бордюре, подвеска приняла это за увеличение дорожного просвета, предприняла усилия к его снижению, автомобиль буквально «сел на брюхо» и отправился прямо в стену. Несмотря на то что из-за подобной особенности несколько раз вылетал и Сенна, все шишки достались Майклу. В гонке же он вылетел из-за проблем с задними тормозами — только потому, что не смог вовремя изменить настройку тормозного баланса. В Испании наконец пришли результаты — несмотря на плохую управляемость, он смог квалифицироваться всего в полутора секундах от Сенны, а в гонке спокойно финишировал пятым — впервые в очках. Тем не менее, слухи о его грядущем увольнении с заменой на Хаккинена продолжали циркулировать.

В это же время Рон Деннис пытался использовать присутствие Хаккинена как способ мотивации Майкла — в частности, говорил ему что финн нанят не для сидения сложа руки, и что ему тоже требуется время за рулем. Помогло это или нет, неясно, но в Монако все пошло наперекосяк. Показав 19-е время в пятницу, он смог подняться до 9-го, а на старте из-за нечеткого переключения передач пропустил почти всех, после чего въехал в Фабрицио Барбаццу и потерял почти круг на смене переднего обтекателя. Последующий прорыв через весь пелотон уже никого не интересовал, ведь Сенна снова победил — а Андретти снова остался без очков. В Канаде все пошло почти так же - квалифицировавшись 12-м, он стартовал с пит-лейн из-за неисправности батареи - уже с отставанием в три круга, и финишировал 14-м.

В дальнейшем отсутствие результатов со стороны гонщика вызвало также и отсутствие особых усилий со стороны команды. Во Франции какие-то странные неполадки с телеметрией привели к тому что он стартовал лишь 16-м, и после этого впечатляющий прорыв на шестое место - второй раз в очки - особо не впечатлял. В Великобритании его вновь развернуло на первом круге, а в Германии продолжились странности с электроникой. Сначала на практике ему пришлось возвращаться в боксы на трех колесах, потом в квалификации отказала коробка передач, а на четвертом круге он снова столкнулся с Бергером и сошел. В Венгрии он прорвался было на шестое место, и успешно защищался от атак Шумахера - но отказал дроссель.

К этому моменту Деннис не только утвердился во мнении, что контракт не следует продлевать, но и не намеревался даже дать американцу закончить сезон. Хаккинену он пообещал дать возможность выступить минимум в трех гран-при, и тот факт что Сенна к этому моменту подписал наконец постоянный контракт, означал что Майклу придется подвинуться. Майкл, также не горящий желанием излишне продлевать малоприятные взаимоотношения, решил отбыть как можно скорее - проведя два последних гран-при в Бельгии и Италии. В первой из двух гонок его настигли обычные неполадки с электроникой, из-за чего он еще до начала реальной гонки оказался отстающим на круг, а к финишу смог стать восьмым. В Монце вначале было то же самое - проблемы в практике, разворот на старте в первой шикане и 20-е место после пит-стопа. Однако затем соперников постигла целая эпидемия сходов, и вкупе с отличным темпом самого Андретти позволило ему добиться лучшего результата в карьере - третьего места на подиуме. После этого он отбыл из расположения команды и вернулся в CART, успев заработать лишь 7 очков, чего хватило для одиннадцатого места в чемпионате. Впоследствии в 2008 сын Майкла, Марко Андретти в интервью утверждал, что со стороны команды в 1993 имел место саботаж поведения автомобиля, якобы с целью освободить место для Хаккинена - но как Сенна, так и Хаккинен позже в сезоне также страдали от аналогичных проблем как с электроникой, так и с двигателем.

Возвращение в CART

По возвращении в чемпионат CART в 1994 году Майкл немедленно восстановил прежний уровень выступлений. В первой же гонке на трассе Сёрферз-Пэрадайз в Австралии он одержал победу, которая стала первой в чемпионате для шасси Reynard. Побеждать вообще удавалось не очень часто, но регулярно. Бороться же за титул уже не получалось. Лишь в 1996 году он вновь стал вице-чемпионом серии, проиграв чемпиону Джимми Вассеру всего 22 очка, а в 2001 году — бронзовым призёром чемпионата.

Начиная с 2001 года Майкл начал постепенно переходить от просто гонок к руководству гоночным коллективом. Начав с приобретения в 2001 доли в Team KOOL Green для собственных выступлений в CART и Инди-500 под именованием Team Motorola, в 2003 году он начал полноценное участие в качестве совладельца команды. Название, соответственно, было изменено на Andretti Green Racing. Одновременно с этим после участия в Инди-500 того же года Андретти принял решение прекратить выступления на постоянной основе.

Руководство командой началось со смелого шага - предвидя начинающиеся проблемы чемпионата CART, Майкл перевел команду в конкурирующий чемпионат - IRL. После полусезона адаптации пилотам команды в новом чемпионате сопутствовал успех. В следующих же двух сезонах команде достались все четыре титула, два командных и два личных. Чемпионами серии стали гонщики AGR Тони Канаан и Дэн Уэлдон. Также гонщикам команды дважды, в 2005 и 2007, удавалось победить в 500 милях Индианаполиса.

В настоящее время команда остается одним из лидеров чемпионата Indycar, а также участвует в ALMS. В сезоне 2008/09 представляла США в гоночной серии А1 Гран-при. С 2010 года Андретти выкупил команду целиком и переименовал её в Andretti Autosport.

Неудачи в Индианаполисе

Наряду со своим отцом Майкл выделяется подверженностью так называемому «Проклятию Андретти» в Индианаполисе. После победы Марио в 500 милях Индианаполиса 1969 за долгие годы никому из представителей семейства Андретти не удавалось победить в этой гонке. Лично Майкл имеет на своем счету множество неудачных попыток выступления: в 1991 он лидировал за 12 кругов до финиша, но стал лишь вторым после Рика Мирза. В 1992 лидировал три четверти дистанции — за 11 кругов до финиша отказал топливный насос. Также он сходил, лидируя, в 1989 и 1995. В 2001, вернувшись в Индианаполис после пяти лет отсутствия, он лидировал в течение 16 кругов к моменту приостановки гонки из-за дождя. Будь остановка окончательной, он стал бы победителем, но дождь кончился, заезды возобновили, и после прокола и столкновения на пит-лейне с будущим победителем Каштроневешем Андретти финишировал лишь третьим. В 2002 он в принципе не боролся за победу, а в 2003 пролидировал 28 кругов из первых 98, но снова сошел.

В 2006 году, уже закончив активную пилотскую карьеру, Майкл решил вернуться за руль в Индианаполисе, чтобы помочь выступлению своего сына Марко, который в тот год дебютировал в индикарах. За четыре круга до финиша он лидировал в гонке, еще через круг пропустил сына на первое место, но в конце гонки Марко все равно не удалось прервать череду неудачных финишей для семьи — он стал лишь вторым, пропустив на первое место Сэма Хорниша-младшего лишь на стартовой прямой. Еще через год Майкл в последний раз вышел на старт гонки, квалифицировавшись лишь 11-м, и финишировал 13-м, чем подвел неутешительный итог своей карьеры в Инди-500 как пилота. В истории он является обладателем сомнительного рекорда — он лидировал в течение 431 круга дистанции, но ни разу не смог победить — лучшим результатом так и осталось второе место на заре карьеры в 1991.

В качестве владельца команды Майкл оказался куда более успешен. Уже в 2005, всего через три года после вступления во владение командой, автомобиль его команды победил в Инди-500. Выпить победного молока смог будущий чемпион сезона Дэн Уэлдон, а через два года гонку выиграл другой гонщик AGR — Дарио Франкитти.

Личная жизнь

Майкл — представитель знаменитой гоночной династии Андретти. Его отец — Марио Андретти, легендарный гонщик, чемпион мира Формулы-1 и CART, участник NASCAR, его родной брат Джефф Андретти также выступал в Индикаре. Дядя Майкла, брат Марио — Альдо Андретти также участвовал в гонках, но прекратил карьеру из-за травм, полученных в аварии. Джон Андретти, сын Альдо и двоюродный брат Майкла, участвовал сначала в IndyCar, затем до настоящего времени — в NASCAR, а также в 2007—2011 годах участвовал в Инди-500. Другой сын Альдо, Адам Андретти, также гонщик, а в 2005 гоночную карьеру в индикарах начал и сын Майкла — Марко. Семейство Андретти — первое в истории автоспорта, в котором в одном чемпионате (CART/Champ Car/Indycar) в разные моменты времени выступали пять родственников — соответственно Марио, Майкл, Джефф, Джон и Марко, причем четверо (не считая Марко) в 1990—1992 и 1994 годах соревновались одновременно.

Результаты выступлений

Индианаполис-500

Год	Шасси	Двигатель	Старт	Место
1984	March	Cosworth	4	5
1985	Lola	Cosworth	15	8
1986	March	Cosworth	3	6
1987	March	Cosworth	9	29
1988	March	Cosworth	10	4
1989	Lola	Chevrolet	21	17
1990	Lola	Chevrolet	5	20
1991	Lola	Chevrolet	5	2
1992	Lola	Cosworth	6	13
1994	Reynard	Cosworth	5	6
1995	Lola	Cosworth	4	25
2001	Dallara	Oldsmobile	21	3
2002	Dallara	Chevrolet	25	7
2003	Dallara	Honda	13	27
2006	Dallara	Honda	13	3
2007	Dallara	Honda	11	13

Формула-1

Легенда к таблице

В таблице перечислены результаты всех Гран-при Формулы-1, в которых принимал участие пилот. Строками таблицы являются сезоны, столбцами — этапы Гран-при. В каждой клетке указаны сокращённое название этапа и результат гонщика, дополнительно обозначенный цветом. Расшифровка обозначений и цветов представлена в нижеследующей таблице. Пример Описание 1 Победитель 2 Второе место 3 Третье место 5 Финишировал в очковой зоне 12 Финишировал вне очковой зоны НКЛ Финишировал, но не классифицирован 15 Участвовал вне зачёта, либо по отдельной классификации 18 Не финишировал, но классифицирован Сход Не финишировал и не классифицирован НКВ Не квалифицирован НПКВ Не предквалифицирован ДСК Дисквалифицирован ИСК Исключён из протокола тест Тестер по пятницам НС Участвовал в гран-при в качестве боевого пилота, но не стартовал в гонке Т Травмирован или болен ОТК Отказ от участия НТР Прибыл на гран-при, но не участвовал даже в тренировках НПР Был заявлен в числе участников гран-при, но не прибыл к началу соревнований О Гонка отменена Не участвовал Поул-позиция Быстрый круг

Год	Команда	Шасси	Двигатель	Ш	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16	Место	Очки
1993	Marlboro McLaren	McLaren MP4/8	Ford Cosworth HB7 3,5 V8	G	ЮЖН Сход	БРА Сход	ЕВР Сход	САН Сход	ИСП 5	МОН 8	КАН 14	ФРА 6	ВЕЛ Сход	ГЕР Сход	ВЕН Сход	БЕЛ 8	ИТА 3	ПОР	ЯПО	АВС	11	7

Литература

Steve Small. [books.google.com.ua/books?id=fGoqAAAACAAJ The Grand Prix Who's Who]. — 2. — Guinness World Records Limited, 1996. — С. 31. — 464 с. — ISBN 0-85112-623-5.

Ссылки

• [f1kniga.ru/a/maykl-andretti Биография пилота в энциклопедии формулы-1]
• [wildsoft.ru/drv.php?l=%C0&id=199301007 Майкл Андретти]  (рус.) на сайте wildsoft.ru
• [www.historicracing.com/driver_detail.cfm?driverID=1644 Андретти, Майкл]  (англ.) на сайте historicracing.com
• [www.racing-reference.info/driver/Michael_Andretti Профиль]  (англ.) на сайте Racing Reference
• [www.silhouet.com/motorsport/drivers/andretmi.html Результаты выступлений]

Отрывок, характеризующий Андретти, Майкл

– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.