Кампра, Андре
| Андре Кампра André Campra | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Годы активности |
1695—1741 |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
Андре́ Кампра́ (фр. André Campra; 4 декабря 1660, Экс-ан-Прованс — 29 июня 1744, Версаль) — французский композитор эпохи барокко.
Содержание
Биография
Отец Кампра, медик и музыкант-любитель, был выходцем из Пьемонта, обосновавшимся в Экс-ан-Провансе. Будущий композитор получил духовное и музыкальное образование в кафедральном соборе города. Своё первое сочинение, Deus noster refugium, написал в 17 лет, едва научившись читать и писать (грамоте в те времена, как правило, не учились до 16 лет). В 1678 году принял священнический сан. Преподавал музыку в Тулоне, Арле, Тулузе, Монпелье. В 1694—1700 годах был преподавателем музыки в Соборе Парижской Богоматери.
В 1695 году опубликовал первый сборник своих мотетов. С 1697 года начал сочинять музыку к спектаклям — его основными жанрами были музыкальная трагедия, или трагедия с пением (итал. drama per musica) и опера-балет (фр. ballet en musique), сочетавшая в себе пение и танец. В 1700 году оставил свой пост в церкви и целиком занялся театром. С 1720 года вернулся к сочинению духовной музыки. Его занятиям покровительствовал принц Конти: в 1722 году он пригласил Кампра занять должность музыкального руководителя (мэтра музыки, фр. maître de musique) при своём дворе. В 1723 году, после смерти регента, Кампра стал заместителем регента в Королевской капелле Версаля. В 1726 году он был посвящён в Орден Святого Лазаря. В 1730 году Кампра стал генеральным инспектором Королевской академии музыки[1][2]. Умер в бедности.
Творчество
После Люлли Кампра был единственным композитором, который смог до некоторой степени его заменить. Только появление Рамо несколько отодвинуло произведения Кампра на второй план. Огромным успехом пользовались оперы-балеты Кампра «Галантная Европа» (1697), «Венецианский карнавал» (1699), «Венецианские празднества[en]» (1710), задавшие тон и стандарты этого нового и модного на рубеже веков жанра, а также пастиччо (произведения, составленные из фрагментов популярных опер разных композиторов) «Фрагменты из Люлли» (Fragments de Lulli), «Телемак[en]». Из лирических трагедий композитора на сцене прочно утвердился «Танкред[en]» на либретто Антуана Данше по мотивам поэмы Торквато Тассо «Освобождённый Иерусалим» (1702), остававшийся в репертуаре до 1770-х годов. Всего для сцены Кампра написал 28 произведений; также он сочинял духовные кантаты и мотеты.
У Кампра, как и у других композиторов его времени, преобладала описательность: «Не только оркестр, но и человеческие голоса начинают порой трактоваться инструментально. Но повествовательность и картинность убивают изображение характеров, эмоциональность музыки и драматическое выражение. Действие уходит из оперы»[3].
Основные сочинения
Светские произведения
- 1697 — Галантная Европа, опера-балет
- 1698 — Венера, галантное празднество
- 1699 — Венецианский карнавал, опера-балет
- 1700 — Гесиона[en], музыкальная трагедия
- 1701 — Аретуза, опера-балет
- 1702 — Танкред[en], музыкальная трагедия
- 1703 — Музы, опера-балет
- 1704 — Телемак[en], музыкальный пастиш
- 1704 — Ифигения в Тавриде, музыкальная трагедия
- 1705 — Альсина, музыкальная трагедия
- 1708 — Гипподамия, музыкальная трагедия
- 1710 — Венецианские празднества[en], опера-балет
- 1712 — Идоменей, музыкальная трагедия
- 1713 — Телеф[en], музыкальная трагедия
- 1714 — Эней и Дидона, музыкальное празднество
- 1715 — Радости мира
- 1716 — Летние праздники
- 1717 — Камилла, царица вольсков[en], музыкальная трагедия
- 1718 — Три возраста[en], опера-балет
- 1725 — Балет стихий
- 1727 — Любовные похождения богов
- 1729 — Дикари
- 1732 — Балет чувств
- 1735 — Ахилл и Дейдамия[en], музыкальная трагедия
Духовные сочинения
Наследие
С конца 1960-х годов, в рамках движения к аутентичному исполнительству, произведения Кампра, как светские, так и духовные, стали исполнять барочные ансамбли Густава Леонхардта, Уильяма Кристи, Марка Минковского, Жана-Клода Мальгуара, Эрве Нике, к ним обратились театральные и оперные режиссёры (Хорхе Лавелли). Дебютная опера-балет Кампра дала название ансамблю Фабио Бьонди.
Имя композитора носит коллеж в центре Экс-ан-Прованса.
Напишите отзыв о статье "Кампра, Андре"
Примечания
Ссылки
- [www.musicologie.org/Biographies/campra_andre.html Биография, библиография] (фр.)
- Соловьёв Н. Ф. Кампра, Андре // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [gallica.bnf.fr/Search?ArianeWireIndex=index&p=1&lang=FR&q=Campra%2C+Andr%C3%A9+&x=10&y=6 Опубликованные произведения и рукописи Андре Кампра] // Gallica, Национальная библиотека Франции
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Кампра, Андре
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
