Андре де Фуа, сеньор де Леспарр (фр. André de Foix, seigneur de Lesparre; ок. 1490 — 1547) — французский полководец из лотрекской ветви дома Фуа, младший брат маршалов Оде и Тома де Фуа, а также королевской фаворитки Франсуазы де Шатобриан.
Биография
Андре де Фуа руководил третьей и последней попыткой дома Альбре отвоевать у испанцев оккупированную в 1512 году Наварру. Его армия состояла из 6000 пеших воинов и 300 всадников. 10 мая 1521 г. войско перевалило через Пиренеи и вторглось в пределы Наварры. Через 9 дней была взята Памплона, среди защитников которой отличился наваррский дворянин Иниго де Лойола. Жители Наварры, настроенные против испанского наместника герцога Нахера, с готовностью переходили на сторону завоевателей.
Андре де Фуа пересёк Эбро и осадил Логроньо на кастильской территории. Будучи не в состоянии преодолеть сопротивление защитников крепости, он приказал отступить к Памплоне, где 30 июня был сокрушительно разбит герцогом Нахера и попал в плен к неприятелю. Все занятые ими территории вернулись под власть Габсбургов. После освобождения из плена Андре де Фуа продолжал с переменным успехом участвовать в Итальянских войнах. Погиб в бою.
Напишите отзыв о статье "Андре де Фуа"
Отрывок, характеризующий Андре де Фуа
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
