Андриевский, Сергей Михайлович

Сергей Михайлович Андриевский

Сергей Михайлович Андриевский (5 августа 1961, Николаев) — украинский астроном, доктор физико-математических наук, профессор, действительный член Академии наук высшей школы Украины.

Биография

В 1978 с золотой медалью окончил общеобразовательную школу и в том же году поступил на отделение астрономии физического факультета Одесского государственного университета. После окончания университета с отличием в 1983 году, до 1986 учился в аспирантуре Одесского университета. С 1986 по 1988 работал младшим научным сотрудником астрономической обсерватории. С 1988 года работает на кафедре астрономии ОГУ. С 1988 до 1992 — ассистент кафедры. На должности доцента кафедры с 1992 года. Ученое звание доцента кафедры получил в 1996 году. С 1999 г по 2002 г — докторант кафедры астрономии ОНУ. С декабря 2003 года выполняет работу на штатной должности профессора кафедры астрономии. С 1 сентября 2006 года — заведующий этой кафедрой и директор НИИ «Астрономическая обсерватория».

В октябре 1987 года защитил кандидатскую диссертацию, докторскую диссертацию защитил в ноябре 2002 года на заседании диссертационного совета при Главной Астрономической обсерватории Национальной Академии наук Украины. Тема диссертации: «Аномалии химического состава звёзд умеренных масс».

В различные периоды с 1993 года по 2003 год проходил научную стажировку в ведущих мировых научных центрах, в частности: в Департаменте физики звезд и галактик обсерватории Парижа и Медона (Франция), отделе физики звезд Института астрофизики города Потсдам (Германия), Институте астрономии, геофизики и атмосферных наук Университета Сан-Паулу (Бразилия), Департаменте астрономии Университета Кейз-Вестерн, штат Огайо, Кливленд (США).

Педагогическая деятельность

На кафедре астрономии читает профилирующие лекционные и специальные курсы, руководит курсовыми и дипломными работами студентов. Подготовил трех кандидатов наук. Был научным консультантом докторанта кафедры астрономии Ковтюха В. В.

За плодотворную учебную работу в 1997 году Андриевский С. М. получил звание соросовского доцента. Некоторые из его аспирантов работали в ведущих астрономических центрах Германии, Италии и США.

С. М. Андриевский издал 4 пособия и методические указания для следующих курсов:

• «Теоретическая астрофизика»,
• «Общий курс астрономии»,
• «Релятивистская астрофизика»,
• «Астрономический практикум».

Готовит учебник для студентов астрономических отделений вузов Украины «Курс общей астрономии». В рамках межвузовского договора между Одесским национальным университетом им. И. И. Мечникова и Приднестровским государственным университетом имени Т. Г. Шевченко Андриевский С. М. преподавал студентам кафедры теоретической физики физико-математического факультета ПГУ лекции по курсам «Физика звезд и межзвездной среды» и «Астрофизика». Провел подготовительную работу для открытия лаборатории астрофизики при Астрономическом центре ПГУ.

Научная деятельность

Опубликовал 157 научных работ. Печатается в реферируемых журналах и зарубежных профессиональных изданиях, таких как:

• «Astronomy & Astrophysics»,
• «Astronomical Journal»,
• «Monthly Notices of the Royal Astronomical Society»,
• «Publications of the Astronomical Society Pacific»,
• «Astronomische Nachrichten»,
• «Astrophysics & Space Science».

Участвует в научных исследованиях, которые проводятся по плану научно-исследовательских тем кафедры астрономии и НИИ «Астрономическая обсерватория». В частности, был ответственным исполнителем и научным руководителем следующих тем:

• «Колебательная неустойчивость звезд в двойных системах» (1992-1994, ответственный исполнитель),
• «Chemical evolution of the early Galaxy: blue straggler phenomenon» (1994-1995, Европейская южная обсерватория, научный руководитель),
• «Исследование физических особенностей зрение на отдельных, уникальных этапах эволюции» (1995-1997, научный руководитель),
• «Исследование пульсирующих сверхгигантов» (1998-2000, научный руководитель),
• «Изучение физико-химических свойств пульсирующих звезд и исследование структуры и эволюции Галактики» (2001-2003, научный руководитель.),
• «Исследование диска Галактики: новая концепция его строения и эволюции» (2004-2006, научный руководитель).

Общественная деятельность

Председатель диссертационного совета в Одесском национальном университете им. И. И. Мечникова.

Неоднократно исполнял обязанности рецензента для журнала «Astronomy & Astrophysics European Journal».

Член редакционной коллегии Одесского астрономического календаря, а также член редакционной коллегии журнала «Odessa Astronomical Publications».

Член ученого совета НИИ «Астрономическая обсерватория».

Член ученого совета физического факультета ОНУ, член ученого совета ОНУ.

Член Международного астрономического союза, Европейского астрономического общества, Одесского астрономического общества.

С 2006 — член Совета Украинской астрономической ассоциации и ее вице-президент по вопросам образования.

Гранты и награды

• Грант Американского астрономического общества (1991),
• гранты Европейской южной обсерватории (Европейское Общество, 1994, 1995),
• грант «Соросовский доцент» (США, 1997),
• премия НАН Украины имени Н. П. Барабашова (2003),
• интернациональный грант имени А. Кретьена (США, 2003),
• грант Кенилворт (США, 2004, 2005, 2006, 2007).

Библиография

• Курс загальної астрономії: навч. посіб. / С. М. Андрієвський, І. А. Климишин; Одес. нац. ун-т ім. І. І. Мечникова, Прикарпат. нац. ун-т ім. В. Стефаника. — О.: Астропринт, 2007. — 480 c. ISBN 978-966-318-773-0

Источники 

• [phys.onu.edu.ua/kafedru/astronomiya/staff/andrievsky/ Одесский национальный университет имени И.Ы.Мечникова. Физический факультет.] [phys.onu.edu.ua/kafedru/astronomiya/staff/andrievsky/ Андриевский Сергей Михайлович] (рус.)
• [aspirantura.org.ua/tex/andrievskiy-sergiy-mihaylovich.html Аспирантура Украины]

Отрывок, характеризующий Андриевский, Сергей Михайлович

Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.